Троица ушла на второй этаж. Время настало. Егерь кашлянул. Говор и смешки мгновенно стихли, и четыре пары мертвых, но так похожих на живые глаз уставились на него.

– Айрис и Джек, зайдете со двора, – скомандовал Херкасл паре, сидящей за столом справа. – А вы вдвоем – через дверь.

Четверо вампиров поднялись. Двое быстро взбежали по лестнице, двое других направились к выходу во двор. Но тут входная дверь открылась и захлопнулась, впустив в зал парня, работавшего конюхом.

– Уберись с дороги, – бросила ему Айрис.

Херкасл хорошо ощущал, как она жаждала вцепиться в живого. А еще его чутье кольнуло холодным клинком. Что-то изменилось. Он смежил веки, погружаясь в транс.

Конюх, будто не понимая слов, продолжал тупить, закрывая собой выход. А ведь не стоит стоять на пути вышедшего на охоту вампира.

– Сам напросился, – клыки Айрис удлинились.

С быстротой атакующей змеи вампирша оказалась за спиной конюха, резко запрокинула голову парня своими сильными пальцами с вытянувшимися когтями и впилась в горло.

Одновременно Херкасл узрел цвета. Мешавшая доселе пелена спала. И черное облако у входной двери в его видении обвилось вокруг зеленой дымки.

– Нет! – крикнул старый егерь, вскакивая на ноги.

Но клыки Айрис уже погрузились на полпальца в плоть парня. Глаза вампирши закрылись в предвкушении, но тут же расширились от боли, и она издала сдавленный хрип. Айрис попыталась отстраниться, но пальцы конюха сжались на ее кистях, притягивая к себе.

Сдавленный вой жуткой муки покатился по дому. Айрис задергала головой, тело выгнулось, но парень устоял на ногах, словно его даже не задевало могучее умертвие.

Херкасл выхватил свои парные клинки, но не ринулся на помощь подручной и знаком остановил Джека. Ему было наплевать на существование еще одной вампирши из семьи, и, как и все собратья, старый егерь ценил только одну, собственную, нежизнь. А для выживания ему нужно было сейчас понять, с чем же их столкнула кривая дорожка в этом проклятом лесу.

Айрис дергалась в припадке за спиной конюха, словно нечто раздирало ее внутренности изнутри. Херкасл осторожно шагнул ближе, занося саблю, но тут сквозь спину вампирши пробилась первая коричневая ветка. А затем, один за другим, через мертвую плоть, раздирая кости и мышцы, начали появляться все новые ростки. Глаза застывшего конюха заволокло зеленой дымкой.

Миг спустя лезвие сабли егеря полоснуло по горлу парня, а второй клинок ударил наискось по незащищенному животу. Из рассеченной плоти вырвался серый туман. Голова существа запрокинулась, держась лишь на хребте, а из распоротого живота вывалились коричневые стебли. И никакой крови. Под кожей конюха лишь шевелились перерубленные темно-зеленые побеги, заполняющие все его нутро. Из парня будто удалили все внутренности, набив оставшуюся кожу переплетением живых ростков.