Девушка слегка освоилась, привыкла к команде. Сначала она явно побаивалась – все-таки пять мужиков, а она одна. Заласкают до смерти! Однако ни хозяин, ни команда не требовали их ублажать, да и готовить у нее получалось лучше, чем у Митяя или Афанасия.

Когда команды уложили в трюм котел и поднялись на борт – каждая на свое судно, неожиданно с ладьи спрыгнул Пафнутий и подошел к Михаилу.

– Как двигаться будем? Может, сначала на острог, на закат, а потом – вдоль берега?

– Предлагаю сразу на полночь идти, к Полярной звезде – аккурат к устью Волги и выйдем.

Пафнутий колебался.

– Ладно, иди первым.

Море было пустынным – ни лодок, ни кораблей. А может, оно и к лучшему? Друзей здесь у них нет, и каждый встречный захочет взять добычу.

Шли под парусом день, два, три, не опуская парус на ночь и только выставляя на носу впередсмотрящих, чтобы на мель не наскочить.

Ночное плавание здорово ускорило их движение.

На четвертый день Михаил стал периодически опускать руку за борт и облизывать пальцы.

– Хозяин, ты чего? Пресная вода еще осталась, – вскинулся Григорий.

– Волга рядом. С каждым разом вода все более пресная, верным путем идем. Вот что: промахнуться мы немного можем, ставь на нос кого поглазастее. Скоро берег быть должен.

К вечеру Митяй вскричал:

– Хозяин, землю вижу! Вон она, землица-то!

– Чего орешь? Не глухой, слышу.

Однако Михаил не только слышал Митяя, но и видел – справа надвигались тучи. Он помнил, сколько песка нес ветер. Успеть бы в Волгу войти. Что случится раньше – наступит темнота или их накроет пыльное облако и буря? Да еще вход в рукав надо успеть найти.

– Левее держи! – закричал Митяй. – Там постройки видны!

По мере приближения стали видны крепостные стены и каменные башни, а рядом с крепостью они увидели реку.

Михаил направил судно на стремнину реки.

Боковой ветер усиливался, наклонял ушкуй.