— Первую помощь, которую ты мне можешь оказать, — это сделать так, чтобы меня не задерживали на каждом шагу, — попросил я, — и дал мне какого-нибудь толкового сопровождающего, чтобы я в городе не заблудился и чтобы на меня не напали какие-нибудь хулиганы. Я слышал, что после амнистии пятьдесят третьего года здесь полно урок.
Генерал косо на меня посмотрел, помолчал и ответил:
— Сделаем! Прежде всего тебе нужно переодеться во флотскую форму — меньше цепляться будут. А насчёт сопровождающего… Как тебе тот малый, что тебя в комендатуре принимал?
— Ничего, — сказал я, — боевой. А голова у него работает или он у тебя в комендантской роте служит?
— Нет-нет, — обиделся генерал, — неужто я бы послал брать такого человека, как ты, Лукич, какого-то болвана из комендантской роты? Толковый пацан. Коли надо, то и в ухо кому угодно может зафитилить — вспотеешь кувыркаться. Кроме того, он к нам из флота перешёл и в их делах толково разбирается.
— А дисциплинированный? — поинтересовался я.
— А как же, — ответил Сидорович, — что прикажут — всё выполнит. Прикажи родного отца расстрелять — слова не скажет. Мы же когда его брали, то проверяли, как положено.
— Хорошо, — сказал я, — зови его.
Звали лейтенанта Алексеем, а фамилию его я, честно говоря, подзабыл.
Увидев меня, которого он запихал в одиночку, сидящим в кабинете начальника Управления, он и бровью не повёл. Возможно, он решил, что его вызвали, чтобы помочь выбить из меня нужные показания.
Он остановился у дверей, всем своим видом демонстрируя готовность выполнить любое приказание командования.
— Лёша, — сказал Тимофеич, — с этого момента и до особого распоряжения ты откомандировываешься в подчинение к товарищу… Он показал рукой в мою сторону.
— Зови меня Василием Лукичом, сынок, — разрешил я, — если для тебя обременительно называть меня товарищ полковник.
— Есть, товарищ полковник, — вытянулся лейтенант по стойке смирно, — разрешите вопрос, товарищ полковник?
Я разрешительно кивнул головой.
— В чём будет заключаться наша деятельность?
— Мы будем вылавливать диверсантов, — пообещал я и, увидев, как блеснули его глаза, добавил, — и допрашивать их с пристрастием.
На юном лице лейтенанта засветилось предвкушение неземного блаженства.