– Он сказал, один из клира предатель, помогает римлянам в борьбе с христианами.

– И кто же это? – голос кастора предательски дрогнул, и он отвёл глаза в сторону.

– Ты! – Илья ткнул пальцем в грудь дьякону.

Илья ожидал реакции бурной: станет отрицать, бить себя в грудь, возмущаться тем, что его подозревают. Но Кастор опустил голову, долго молчал, а когда Илья уже стал терять терпение, заговорил. Говорил он медленно, роняя слова, как булыжники.

– Я знал, что этим кончится. Слаб человек, вот и я не выдержал.

– Давно?

– Пытались сбить с пути истинного полгода назад. Сулили деньги, даже дом. Отверг всё я тогда. А потом, когда Корнелий уже был у них, схватили меня. Буквально на следующий день, когда ты с группой ушёл. Я к смерти готовиться стал, с молитвами к Господу обращался, да видно, не дошли до Вседержителя мои молитвы.

Нас, нескольких священников, привезли в город на побережье. Какой – не знаю, только воздух морской ни с каким другим не спутаешь.

Два дня всех вместе нас держали в каком-то сарае. А потом – эта жуткая казнь. Я крови с детства боюсь, курицу зарезать не мог. На наших глазах преторианцы спросили понтифика – не хочет ли отречься от веры Христовой? Корнелий не согласился, твёрдо стоял на своём, и тогда один из римлян мечом снёс ему голову. Жутко! Эта картина до сих пор стоит у меня в глазах.

Потом они выволокли из группы захваченных псаломщика – и он в вере упорствовал. Они и его казнили усекновением головы…

Мы все в голос молиться стали, просить о быстрой смерти, а нас снова под замок, да не всех вместе. Два дня ни еды, ни питья не давали, били. Если бы меня казнили вслед за Корнелием, клянусь Святой Марией – выдержал бы. Но, видно, дьявол-искуситель сильнее меня оказался. Согласился я с римлянами сотрудничать. И, думаю, не я один. Как встретились, всё порывался тебе рассказать, да убоялся.

– Чего? Смерти?

– Что смерть? Лишь миг! Презрения твоего убоялся и собратьев по вере. Особенно когда узнал, что вся группа твоя погибла. Выходит, парни твои, хоть и паства, которую я окормлять должен, крепче меня оказались.

– Мордехай на твоей совести?

– Что ты! – Кастор отшатнулся, как от удара.

– Кого предал? Чьи имена римлянам назвал?

– Десять человек из клира: экзорциста, псаломщика, привратника, пресвитера, поддьякона.

– Много! Их кровь на тебе будет, Иуда!

Кастор вздрогнул.

– Что делать мне? – взмолился он.