Что-то всё же смутило его взор, и Зигмунд опять посмотрел в глубину сквера. То бесформенное нечто, что лежало (стояло?) рядом со стройкой в тени деревьев, было настолько тяжёлое, что сломало своим весом один из довольно крепких тополиных стволов. Оно как-будто упало с неба. Словно в такт его мыслям, грязно-серый тент, лежавший сверху, неожиданно задрался от сильного порыва октябрьского ветра, и Зигмунд обомлел, не веря своим глазам.

— Ого… Это уже кое-что! Это ведь не то, о чём ты подумал, Патрик?

Еще раз воровато оглядевшись, Зигмунд, кривясь от боли в избитом теле, как мог быстро преодолел пару сотен метров до объекта своего внимания и отбросил тент, оказавшийся не чем иным как огромным парашютом. Под ним красовался целёхонький пятитонный армейский бронированный вездеход «Барс».

— Крас-савец… Вот это спасибо, армия! Жмурам ведь уже не понадобится.

Мародёр, сжав зубы, чтобы не завыть от боли, сдёрнул с корпуса парашют, проверил, что тросы его были нормально отстрелены от корпуса при посадке, и, открыв водительскую дверцу, залез внутрь броневика. Он осмотрелся и присвистнул. Всё, что ему было нужно сейчас, присутствовало и даже больше. Три укороченных «калаша», ящик с патронами к ним, десятка три боевых сухих пайков, две огромных фляги с водой и с десяток маленьких, аптечка. И чай! Ароматный, нет, благоухающий цейлонский чай в пакетиках. Чёрт побери, настоящий! Почему-то именно эта находка обрадовала Зигмунда даже больше, чем фляжка со спиртом, найденная в бардачке. Оказывается, он вот уже, пожалуй, сотню лет не пил настоящего чая, всё больше какую-то безвкусную ароматизированную бурду, а тут всякой элитной солдатне его закладывают в пайки. Дрожащими от усталости руками он вскрыл греющий пакет и сунул в него фляжку с водой.

Некоторое время Зигмунд неподвижно сидел, откинувшись, в кресле водителя и отдыхал. Он с шумным хлюпаньем, иногда болезненно морщась, потягивал запёкшимися потрескавшимися губами из железной кружки терпкий горячий напиток и наслаждался неожиданной находкой, ощущая бодрящее тепло, бегущее по ублажённому телу.

Внезапно он ощутил какое-то движение снаружи. Зигмунд чуть приподнялся, выглянул на улицу сквозь лобовое стекло и обомлел. Весь проспект, насколько видел глаз, был заполонен невесть откуда взявшимися серыми. Они двигались по направлению к площади и (Зигмунд осторожно, стараясь шевелить одними глазами, оглянулся) исчезали в чёрных дырах широких входов в оллмарк. Патрик быстро запер все двери и схватил один из автоматов, но это оказалось лишним. Даже ближайшие серые не обращали на броневик никакого внимания и целеустремлённо двигались дальше к какой-то неведомой цели.