Зигмунд не знал, сколько прошло времени, пока он неподвижно сидел, пережидая чудовищный живой поток монстров снаружи. Наконец, в сгустившихся сумерках, количество серых, тащившихся по проспекту уменьшилось, но во множестве появились те розоватые прозрачные твари, одна из которых чуть не убила его тогда, у дороги. Патрика передёрнуло. Что-то особенное натворили там эти смотрящие, раз тут случилось такое шествие, — подумал он. Наконец и розовые демоны почти исчезли с улицы. Его взгляд упал на защитный козырек от солнца. Он быстро откинул его и с удовлетворением поймал в ладонь увесистый ключ.

— Ну что же… Надо выбираться, любимец богов. Вряд ли тут стоит ещё что-то ловить. А с этим «барсиком» мы ещё наделаем великих дел…

Словно в ответ на его слова, снаружи, вдоль бесконечно прямого проспекта, плавно зажглось автоматическое уличное освещение, подобно ночной взлётной полосе, будто указывая Зигмунду верный путь.

Двигатель завёлся с пол-оборота и уверенно заурчал своими шестью литрами. Датчики на приборной панели показали, что все системы в норме и оба бездонных бака полные до горловин. Мародёр усмехнулся, откусил кусок галеты из пайка, включил передачу и надавил на газ. Тяжёлая махина незаметно для себя окончательно сломала жалобно треснувший ствол голого тополя и, небрежно смяв чугунную оградку сквера, выкатилась на проезжую часть опустевшего освещённого проспекта.

— Благодарю тебя, Господи! — крикнул в окно Зигмунд, бросив прощальный взгляд на пустынную площадь, за которой высилась громада оллмарка, и быстро уносясь в туманную даль освещённых улиц. — Я знал, что ты любишь меня!..

Едва броневик, басовито урча и поднимая в воздух облака пыли с мостовой, скрылся из виду, в сумрачном небе над городом вдруг возникли две яркие точки. На какое-то время они словно замерли на месте, увеличиваясь в размерах, а затем с огромной скоростью устремились вниз, падая прямо на центр города. Спустя мгновение, став похожими на кометы с огненными хвостами, они одновременно и наискосок вонзились в здание Ромовского марка, кишащее серыми и пятнашками. Раздался мощный оглушительный взрыв, и огромное облако поглотило рушащийся монолит и окружающие этажки. В небо поднялся белёсый гриб и осветился далеко вверху лучами закатившегося солнца. Спустя какое-то время облако рассеялось, оставив после себя на центральной площади руины, кучи обломков и мусора, из которых кое-где вырывались языки пламени и поднимались густые столбы дыма. Вскоре на город опустилась ночь, и, впервые за многие дни, принесла покой уходящим за горизонт бесконечным рядам пустых чёрных этажек.