Вечером состав несколько часов простоял под Ярославлем, и с наступлением темноты мы снова поехали. Все были уверены, что мы направляемся напрямик к Москве. Однако когда по моим расчётам за вагонной щелью, заменяющей окошко, уже должны были проплывать дачные пригороды, я наблюдал одни лишь пустынные чёрные пространства. Я испугался, что эшелон могли перенаправить на восток, решил не спать и дожидаться ближайшей крупной станции.

4/XI-1941

Когда мои часы показывали шесть утра, поезд, наконец, остановился. Аккуратно переступая через спящих и постаравшись максимально бесшумно снять с запора и отодвинуть вагонную дверь, я спустился на землю. Вдалеке я увидел какую-то женщину, бредущую через пути, подбежал к ней и спросил, как называется станция. Догадка подтвердилась — мы стояли в Орехово, то есть эшелон ушёл на восток, однако пока — не сильно далёко.

Я вернулся в свой вагон, взял чемодан и так же, стараясь никого не разбудить, бесшумно пробрался к выходу и спрыгнул на шпалы.

Из вагона донёсся чей-то голос, обращённый ко мне: «Ты куда, доктор?» Почему-то мои попутчики называли меня доктором…

Я ничего не стал отвечать и постарался поскорее скрыться из виду.

До рассвета я сумел незаметно перебраться с территории станции в город, после чего явился, никем не остановленный, на пассажирский вокзал.

К моему удивлению, там было достаточно многолюдно: местные жители, в основном крестьянки с огромными корзинами и узлами, собрались в ожидании дачного поезда в сторону Москвы. Удивительно, что дачные поезда продолжали ходить, хотя не по расписанию, а по решению железнодорожного начальства. Однако в этот день, похоже, поезд на Москву отправлять на планировалось.

Потолкавшись в пассажирском зале, я познакомился с интеллигентного вида дамой, а несколько позже — и с вернувшимся из очереди за билетами её мужем.

Они рассказали, что в день всеобщей паники в середине октября они бежали из столицы вместе с другими семьями на заводском грузовике и сумели добраться аж до Горького. Там их застала весть о введении в Москве осадного положения и наказании для тех, кто эвакуировался самовольно. И поэтому теперь, не имея проездных документов и почти оставшись без денег, поскольку все продукты отныне приходится покупать у спекулянтов на рынке, они уже третью неделю возвращаются домой.

После очередной отлучки к кассе мужчина, оказавшийся конструктором военного завода (sic!), авторитетно сообщил, что поезда сегодня точно не будет, но что есть возможность уехать на «потребсоюзовском грузовике» до Щёлково или даже до самих Мытищ. А оттуда уже и до Москвы недалеко, там работают телефоны-автоматы и можно будет, если что, переночевать на чьей-нибудь даче. Однако водитель грузовика за поездку требует пятьсот рублей, которых, увы, у несостоявшихся беглецов уже нет.