– У тебя здесь есть работающая электронная почта? – спросил Джон у Эми. – Можешь послать сообщение в «Нью-Йорк таймс» или еще куда? Рассказать им, что здесь происходит?

– О, я могу. И еще я обнаружила, что каналы новостей и все большие газеты получают сотни тысяч сообщений в день от помешанных на зомби и апокалипсисе мудаков. Мое будет еще одним в этой груде. Быть может, какой-нибудь стажер обнаружит его где-то через полгода. И, может быть, оно что-нибудь будет значить для города, который построят на пепле от нашего.

– Черт побери, детка, – сказал я. – За последнюю пару недель ты стала циником. – Она не улыбнулась. Я прочитал что-то в ее лице и сказал: – Погоди. Как ты приехала сюда? В этом фургоне?

Она кивнула:

– Я приехала с несколькими парнями. Хипстерами, которые думали, что заявятся сюда, перестреляют всех зомби и будущие средние школы назовут их именами.

– Они, э, не выжили, верно?

Она кивнула.

– Боже мой, Эми. И никто не выжил?

Она опять кивнула.

Я подошел к ней и опять обнял ее.

– Как тебе удалось сбежать, черт побери?

Она не ответила. Вместе этого высвободилась из моих объятий и сказала:

– Они организовали все совершенно идеальным образом. Они вытащили наружу из ниоткуда самые худшие страхи, и каждая маленькая подробность, которую они рассказали правительству, делала ситуацию еще немного хуже. Они везде, Дэвид. Под поверхностью. Они просто идут и протыкают все воздушные шарики подряд.

– Ну, это ничего не меняет, – сказал я. – Наша задача – убраться отсюда ко всем чертям. Тогда, если – ну, понимаешь – они сбросят бомбы, это будет отстой, но мы можем только одно – рассказать миру то, что знаем.

Эми встала и смахнула с коленей на пол дюжину кусочков попкорна.

– Чего мы ждем? – спросила она.

Я указал на Анну и сказал:

– А что мы будем делать с ней? У нас нет времени искать ее…

– Куда она делась? – спросил Джон, оглядывая комнату.

– Она только что была зд… – сказал я.