И вылезла на насыпь.

Прямо на линию огня.

Все происходило как в замедленной съемке. Эми встала прямо под градом пуль и начала размахивать руками перед собой, словно пытаясь остановить приближающуюся машину. Она что-то кричала, хотя я ничего не слышал из-за дьявольского урагана, бушевавшего вокруг нее.

Время, казалось, остановилось. Я видел ее застывший моментальный снимок, стоявший на насыпи, силуэт на фоне серо-железного неба, насквозь мокрые и заляпанные грязью джинсы, худые веснушчатые руки, кончики блузки распахнулись, открывая два дюйма бледной беззащитной кожи. В то бесконечное мгновение все эти детали навсегда врезались в мою память.

* * *

И это мгновение действительно было бесконечным, потому что время остановилось.

– Наконец-то, – сказал Джон из-за моей спины. – Бог мой.

Вокруг нас царила мертвая тишина. Вода у моих ног замерзла. Надо мной в воздухе висели брызги жидкой грязи, пуля попала в насыпь миллисекунду назад.

Я повернулся к Джону, который держал в руке бутылочку с Соевым соусом.

– Что за… – сказал я.

– О, Дэйв! Ты остался со мной. Я остановил время. Надеюсь, это никому не повредит.

– Ты… ты можешь такое делать?

– Ага, с того времени, как принял Соевый соус прошлой ночью. Я как Зак Моррис в «Спасенных звонком». Единственный подвох – пока время остановлено, ты не можешь ничего сделать. Сам ты можешь двигаться, но это, э, скорее информативно, я бы сказал.

Я вскарабкался на насыпь. Передо мной простиралось застывшее поле боя, похожее на какую-то чудовищно огромную скульптурную группу в гребаном музее под открытым небом. Я оглянулся на Эми, ставшую статуей с застывшим открытым ртом, открывающим ее изогнутые резцы.

Я пожал плечами:

– Ну, на самом деле это не самая странная вещь, которая случается, если ты принимаешь Соус.

Джон остановился рядом со мной и сказал:

– Я бы даже не поместил ее в первую пятерку. Я знаю, что ты подумал, но нет, мы не можем убрать ее оттуда. Ничего нельзя сдвинуть с места. И я сейчас имею в виду не то, что во времени ничего нельзя менять, типа правило такое. Нет, буквально ничего нельзя сдвинуть с места. Я пытался.

– Я могу двигать шерстобоем, – я все еще держал его в руке.

– Точно, и можешь двигать джинсами, когда идешь. Мне кажется, ты можешь двигать всем, чего касался, когда время остановилось.