Хуеплётос перенёс вес своего тела на трость и сказал:

— Мистер Нолл, я прекрасно понимаю ваши намерения, но вы…

Тед выстрелил агенту прямо в лоб; брызги крови попали на рубашку его напарнице.

Эми начала хватать ртом воздух.

Мужчина упал на землю и Тед сказал агентше:

— Ложись на пол, руки за голову. Мы с тобой сейчас побеседуем.

Она подчинилась. Тед вытащил пистолет из её пиджака и отбросил его в сторону. Затем он забросил свою винтовку за спину и вытащил чёрный армейский нож.

— Тед, нам надо отсюда убираться, — сказал Джон, — неважно, что ты задумал, это не стоит…

Тед сделал лицо, будто собирался шлёпнуть Дейва по лицу собственным членом. Затем он сказал женщине на полу:

— Знаешь, что я делал в Ираке?

— Я знаю.

— Говори.

— Вы участвовали в допросах. Помимо всего прочего.

— Хех. Немногие имеют доступ к этим записям. И как я не подумал, что вы сможете? Я это к тому, что могу распознать ложь. И я привык очень быстро разделываться со лжецами. Ты читала об этом, не правда ли? Даже несмотря на то, что я делал это молча.

— Я знаю о ваших… проблемах.

Тед кивнул.

Хорошо.

— Ты знаешь, ну, каково это — война?

— Мистер Нолл, я могу вам пом…

— Это как проснуться ото сна. Я не имею в виду, когда ты возвращаешься домой, а война кажется тебе, типа, херовым сном. Я о том, что все эти воскресные барбекю, футбол и поездки в Диснейлед — это дерьмо, это сон, а война — она реальна. Ирак выебали, и чтобы разъебать его обратно, нам нужно было убить дохуя людей, а если бы он не смог разъебаться, тогда они бы выебали нас, всё будущее мира зависело только от того, кто кого первым прикончит. Всё очень просто. Просто как то, что сейчас нет никаких саблезубых тигров или мамонтов, и что эволюционировали мы, волосатые обезьяны, а не динозавры. И вся эта постная хуйня, все эти рождественские ужины, стейки, рекламы пива — это блядский сон, от которого нас, рано или поздно, кто-то разбудит, и ты погрузишься в мир, полный боли и войны, мир, в котором либо ты сдохнешь, либо прикончишь кого-то ещё, только для того, чтобы твои дети могли жить. Я это к тому, что, кажется, одна из твоих задач на этой работёнке — не дать мне добраться до чего-то, что я хочу узнать. Что ж, вот что я хочу тебе сказать — как один проснувшийся другому — меня, блядь, не будут волновать твои крики и причитания, моё сердце останется ледяным.