— Давайте спать, — лейтенант поставил свою кружку на землю, и потянулся, взрыхляя шпорами землю. — Если выедем завтра пораньше, то к вечеру запросто сделаем пятьдесят миль.

Хасс отставил кружку и завозился со своей седельной сумкой. Послышался металлический звон, и на землю упала длинная стальная цепь, покрытая темными пятнами ржавчины.

— Иди сюда, скаут, — сержант деловито достал из-за пояса наручники и помахал ими в воздухе. — Я собираюсь стреножить тебя на ночь, как дикую лошадку!

Сердце бешено заколотилось у меня в груди, а все мускулы мгновенно напряглись, превратив тело в туго взведенную пружину.

— Даже не думай об этом, — процедил я сквозь крепко стиснутые зубы.

Этой ночью я собирался потихоньку ускользнуть, прихватив с собой всех лошадей, и мне совсем не хотелось, чтобы верзила расстроил мои планы.

Сержант же, судя по всему, был не против слегка поразмяться, и отвесить мне пару-тройку зуботычин, после которых я бы провалялся без чувств до самого утра, а на следующий день мучился бы от головной боли.

— Мы можем сделать это по-хорошему, без мордобоя и членовредительства, — сержант угрожающе ударил цепью по земле, подняв облачко пыли. — Или же по-плохому… Поверь, скаут, мне приходилось обламывать парней куда более норовистых чем ты.

Хасс стоял передо мной, поигрывая цепью, зажатой в левой руке, а в правом кулаке, на манер кастета, он держал наручники. Кобура с револьвером, привязанная к правому бедру, была предусмотрительно расстегнута, а на расстоянии вытянутой руки стояла винтовка, прислоненная к мешкам с поклажей.

Я медленно встал, позволив одеялу соскользнуть со спины, и попятился прочь от костра.

— Делайте, как он говорит, — приказал лейтенант. — И мы все спокойно ляжем спать.

Бросив быстрый взгляд на Сайлса, уже завернувшегося в одеяло, я понял, что помощи от него ждать не стоит. Военные всего лишь выполняли приказы, а на меня лично, по большому счету, им было просто наплевать.

— Хорошо, — сказал я, и покорно опустив голову, шагнул навстречу сержанту.

Верзила ухмыльнулся и протянул ко мне руку с наручниками. Нож Боуи выскользнул из ножен как молния. Он был до того острый, что я практически не почувствовал сопротивления кости и плоти.

С тяжелым стуком наручники упали на землю, а следом за ними, словно огромные белые личинки майского жука, посыпались и отрубленные пальцы.

Все это произошло так быстро, что Хасс даже не почувствовал боли. Он отпрянул назад, и беспалой рукой попытался выхватить из кобуры свой «Кольт Нэви», но лишь испачкал кобуру кровью, хлещущей из обрубков.