— Ваш дружок? — бросил он через плечо. — Это тот, который сбежал?

— Он самый! — Кипман важно кивнул. — Шеймус Рэдсток, лучший стрелок Изумрудного острова!

Повар задумчиво хмыкнул, поплевывая на ладони.

— Лучший стрелок, говоришь?

Отщипнув от меховой накидки пучок шерсти, он пустил его по ветру. Лицо повара заострилось, а глаза сузились, превратившись в узкие щели.

Тихонько клацнул взведенный курок, и винтовка плавно взмыла вверх, принимая горизонтальное положение.

Сердце бешено забилось у меня в груди, и я, не раздумывая, прыгнул вперед. Цепь глухо звякнула, кандалы впились в плоть, и я рухнул прямо Кипману на колени.

— Спокойно, господа хорошие, — прошептал повар, поводя винтовкой. — Я покажу вам, кто здесь лучший стрелок!

Сложив губы трубочкой, он медленно выдохнул, одновременно нажимая на курок. Блеснуло вырвавшееся из длинного дула пламя, и облачко белого дыма взметнулось к небесам испуганной птицей.

Мы все замерли, боясь даже дохнуть, не спуская глаз с толстяка, восседающего на аппалузе. Несколько секунд ничего не происходило, потом Шеймус как-то неловко взмахнул руками, словно отгоняя невидимую муху, и грузно шлепнулся на землю.

— Отличный выстрел, Том! — помощник повара захохотал и захлопал в ладоши. — Сам Дэнни Бун умер бы от зависти!

У меня внутри словно что-то оборвалось. Глядя на Маленькую Стрелу, тычущую носом мертвого толстяка ирландца, я чувствовал, что внезапно потерял что-то важное. Я чувствовал, что меня в очередной раз обокрали, будто отхватив невидимым ножом частичку моей души.

Огромный индеец, которого скаут кикапу назвал Хозяином, свесился с седла, рассматривая лежащее на земле тело. Сверкнула обнажившаяся сабля, и конь-великан вновь поднялся на дыбы.

Затрубил сигнальный рожок, зазвенели покидающие ножны сабли техасцев, и две сотни всадников как один двинулась шагом вперед.

— Вторая пуля верзиле! — сообщил повар, методично перезаряжая винтовку.

— Вмажь ему промеж глаз! — поддакнул помощник.

Лица моих друзей помрачнели. Борода Сета Кипмана угрожающе встопорщилась, а зубы громко заскрипели.

Громадные ручищи мистера Конноли напряглись так, что вены на них вздулись как пульсирующие клубки змей. Цепь затрещала, доски жалобно застонали, однако массивные кольца, вделанные в пол, даже не шелохнулись.

— Бесполезно, — хмыкнул повар, медленно поднимая винтовку. — Ни одному смертному это не под силу!

Опустив копья, двадцать индейцев бесстрашно ринулись на наступающую стену серых мундиров.