— Причем тут слабый нос? Насморка у меня сроду не было! Это, скорее всего, от волнения! — Оторвал листик с березы и осторожно прикрыл им царапину:

— Чем Родим отличается от меня, я понял. А вот чем от тебя — ты не сказал!

— Возрастом! Может лет через тридцать, если конечно доживет, он забудет такое слово — благородство. Я когда — то тоже таким был, да потом жизнь добрые ростки выкорчевала. А годы и нужда, чистые помыслы из души постепенно вымыли. Одни коряги да валуны с острыми краями остались. — Но Горазд, окончания речи Благослава, уже не слушал. Очи превратились в узкие щелочки. Верхняя губа приподнялась, обнажая мелкие, острые зубы:

— Вот тут ты прав, про если доживет! Не будет никаких для него если! Лично ему сегодня голову срублю, вот этой самой рукой! — Благослав внимательно посмотрел на молодого соратника:

— Горазд! А за что ты так Романа ненавидишь? Виделись вы с ним всего один раз, да и то, мельком. Никакой подлости, по отношению к тебе, он не совершал. Земли твои не воевал. В чем тут секрет? — От негодования тот фыркнул так, что с носа слетел приклеенный березовый листок:

— Причем тут навидишь или ненавидишь? Я с жизненной несправедливостью борюсь! Почему это: ему все, а мне ничего?

Кто так распорядился, что у него Белыха и речные ворота, через которые он ко мне купцов не пускает? Почему, люди говорят, он с серебра — злата жрет, а я глиняными и деревянными мисками перебиваюсь? За какие — такие заслуги перед ним девки стелятся? Боголепа, жена, первая красавица на тысячи верст вокруг, брюхатая ходит! А этот баловень судьбы, уже на стороне бляжью девку подцепил! А вот мне уже тридцать, а я вонючими холопками на сеновале перебиваюсь. Почему народ его на руках носит и ему все прощает?

А я вот прощать не собираюсь! Срублю башку, как кочан капусты! Сам восстановлю справедливость, если до неё богам нет дела. — Ярость исказила его лицо. Он почти кричал. Изо рта далеко летели слюни. И вдруг он резко осекся и перешел на шепот:

— А ты зачем пытаешь меня, старик? Ты что, с ним целоваться сюда приехал? Пожалел его? Не поздно?

Я тебя на этот тракт на аркане тащил или ты в этот лесок сам пожаловал? А может это не ты придумал, как нам его в западню заманить? А может это не ты лично, лучников за кустами расставлял? Или не твоим серебром и мягкой рухлядью покупали человечка из дружины князя?

Ответствуй, старый пердун, на мои вопросы. — Горазд шипел, как потревоженная черная, болотная гадюка. Рука судорожно сжималась и разжималась на рукояти меча. В очах бушевал черный пожар. Но князя Благослава зловещим шепотом и ужимками вогнать в трусливую дрожь было трудно: