– Да, и ты будешь его выполнять. Казны, захваченной в Чернигове, хватило, дабы расплатиться с наемниками и казаками. А вот где деньги, обещанные тобой, пан Мнишек?

Магнат заерзал на скамье.

– Ты же знаешь, Дмитрий Иванович, они собираются, скоро будут доставлены в войско.

– Займись этим. Такова твоя прямая обязанность.

Мнишек вздохнул.

– Занимаюсь. Я не хуже тебя понимаю, что наемники даром воевать не будут. Все они вложены в дело. Но довольствие будет. Я слежу за этим.

– Следи, а то сам поведешь войско на приступ. Не знаю, чем для тебя может закончиться этот бой.

– Не к лицу тебе, царевич, говорить о пустом. Давай о деле.

– Я предупредил. Давай о деле.

Отрепьев повернулся к Бучинскому.

– Ян, тебе поутру следует взять с собой две сотни и подойти к Новгороду-Северскому. Там ты потребуешь встречи с главным воеводой, передашь ему предложение сдать крепость без боя, обещаешь милость для него и ратников. Предупредишь, что в случае отказа крепость подвергнется осаде, и тогда ему пощады не будет. Громко, так, чтобы слышали ратники, скажи, что я никого силой в свое войско тянуть не намерен, отпущу всех, кто положит оружие.

– Понял, великий князь, сделаю. – Бучинский ушел.

– Кстати, сегодня должен прийти человек из Новгорода-Северского, от твоего купца. Как бишь его? – проговорил Отрепьев.

– Гаврила Воронихин.

– Давно знаешь его?

– Давно. Он тут по делам. Что-то замыслил поставлять в крепость, а сам из Москвы. Не сказать, что влиятельный, но свой человек, с воеводой дружен.

Отрепьев усмехнулся.

– Еще бы! Наверное, они вдвоем и обворовывают ратников да жителей.

После ужина полог шатра приоткрыл стражник и доложил: