– Понятно. Пока передай своему отцу и его товарищам мою благодарность. Награду они получат после битвы.

– Нам и далее смотреть за лагерем?

– Конечно. Отдохнешь?

– Нет, великий князь, пойду. Отдохну в лесу, в берлоге.

– Что за берлога?

– Да в снегу вырыли нору. В ней тепло.

– Хорошо, ступай.

Петюня шмыгнул носом, поклонился и вышел.

Отрепьев прошелся по комнате.

– Ты понял, почему я спрашивал мальчишку о том, возможен ли скрытый подход к селу Добрыничи?

– Поджог! – тут же ответил Ян.

Григорий рассмеялся:

– Да, Ян, думаю, неплохо было бы поджечь село с разных сторон в ночь перед сражением. Это вызвало бы суматоху в московском войске. Для тушения пожара нужны люди.

– Я понял тебя. Этим следует заняться моей сотне.

– Нет, сотня – это много. Выбери десяток шустрых, отчаянных казаков. Пусть подготовят факелы. Дай им мужичков, дабы довели до села. Перед рассветом они должны парами пробраться в село и поджечь дома. Чем больше, тем лучше. Как срубы возьмутся огнем, эти люди могут уйти в лес.

– Дозволь мне самому вести их. Так надежнее будет.

– Ты нужен в войске. В сотне у тебя десятники и казаки толковые, так что доверить дело есть кому. Понял?

– Да. Исполняю. – Бучинский ушел к сотне.

Григорий присел за стол, глянул на бересту с пометками.

Мстиславский и Шуйский грамотно расположили лагерь. Одно непонятно, почему князья держат пушки в центре села, не выставили их на позиции? Наверное, они еще не определились, где те будут устроены.