«Из яростной жизненной воли,

Отчаянно зря в облака,

Мы славим богов в юдоли,

Из тех, что мы знаем пока.

И жизнь не продлится вечно,

Мертвец не восстанет, конечно,

Устав по пути, беспечно

Утонет в море река».

— Невероятно! — в который раз воскликнула миссис Энджелл. — Бедный мистер Спик! Я не считаю, что он был плохим человеком, хотя, возможно, немного неразборчивым в средствах и связях… Но он, безусловно, не заслужил того, чтобы попасть в руки этой банды. Что с ним станется теперь?

— Не знаю, но чувствую, что мы еще увидимся.

Миссис Энджелл сидела за одним из письменных столов Бёртона и делала вторую копию с его рапорта.

Со времени битвы при Олд-Форде прошло два дня.

— Да, сэр Ричард, ваш почерк оставляет желать лучшего. Вы бы порылись на чердаке. Если не ошибаюсь, там осталось механическое устройство для письма, которое изобрел мой покойный муж. Кажется, он называл его «автописец». Вы играете на нем, как на пианино, жмете на клавиши, и он печатает на бумаге, как в типографии.

— Благодарю вас, миссис Энджелл; действительно, это может понадобиться.

Пожилая дама встала и потерла затекшую спину. Она передала копии Бёртону и повернулась к двери.

— Пойду на кухню. Ваши гости будут где-то через полчаса. Приготовлю пока закуску.

— О, спасибо!

Она вышла.

Бёртон скатал одну из копий и положил в коробку, которую вставил в трубу для сообщений. Струя пара — и рапорт помчался в Букингемский дворец. Спустя несколько секунд вторая копия уже летела на Даунинг-стрит, 10.

Потом он приготовил кабинет к приему гостей: разжег камин, расставил вокруг него кресла, налил в графин бренди.