«Нас тут бросили?» – мысленно спрашивал Берг, хмурясь. Он понимал, что без особых причин такое бы не произошло, потому хотел выбраться как можно быстрее, но не дергался, зная, что это будет бесполезно – если не опасно. Спорить с капсулой нельзя, а то дернешься – потеряешь какой-нибудь датчик, а она решит тебя спасать и устроит экстренную реанимацию.

По крайней мере, во времена учебы их подобным пугали, поэтому он смиренно ждал, только поглядывал в сторону, пытаясь увидеть Ирона, но и это ему не удавалось.

«А дальше что?» – спросил Берг сам себя, когда вода исчезла, ремни ослабли и замок капсулы щелкнул, медленно ее приоткрывая. Он понимал, что ему надо выбраться, отключал датчики, отталкивал ногой крышку, но с трудом представлял – а что ему делать потом, когда он выберется.

Спрыгнув вниз, он тут же подхватил свою майку и вытер ей мокрое лицо, зачесывая рукой волосы назад. Подхватил спрятанный под майку блокнот и насторожился, потому что, во-первых, никто не ушел бы сам без блокнота: это просто неразумно, во-вторых, никто не забрал бы его пистолет, оставляя совсем без оружия, и наконец, в-третьих, в тусклом свете он увидел что-то вроде искореженного доспеха, измятого словно тряпка.

Сглотнув, Берг осторожно прошел вперед, бросил взгляд на панель капсулы Ирона, понял, что та освободит его чуть позже, что, в сущности, неудивительно, а сам подошел к доспеху.

Он даже порадовался, что здесь нет света, потому что в темноте понимал, кто это был, но видел не Вильхара, которого знал, а что-то с обгоревшей проломленной с одной стороны головой, отдаленно напоминающее человека.

«Твою мать», – подумал Берг, но не отступил, а наоборот, опустился у тела, пытаясь понять, можно ли снять с него жетон. Ценность этих самых жетонов Берг понимал очень смутно – скорее интуитивно. Они напоминали ему маленькие надгробные плиты, которые смертники носили с собой и, когда они исчезали, оставались только эти плиты – единственные, доказывающие, что они когда-то были.

Берг не хотел, чтобы Вильхар исчез вот так, навсегда, а еще странным образом чувствовал свою вину перед ним, потому что боялся представить, с чем они тут столкнулись, пока он спал в медицинской капсуле.

«Это несправедливо», – подумал Берг, но нашел цепочку на обугленной сломанной шее. Она чудом оказалась цела, и Берг осторожно потянул ее на себя, доставая жетон. Он чуть согнулся, но не застрял в искривленном доспехе, а лег Бергу в ладонь.

– Прости, – едва слышно зачем-то сказал Берг, словно извиняясь за то, что не оставил его в покое, осторожно снял его и сразу спрятал в карман мокрых штанов, а затем направился к еще одному телу, что лежало чуть в стороне – какое-то неестественно скрюченное, как будто это не человек, а мешок.