«Хотя причем тут дух? – тут же сбивал он себя с мысли. – Она сидит здесь. Она сразу все поймет, а я потеряю единственный из возможных шансов. Главный вопрос, как убрать ее отсюда хотя бы на полчаса, а там уж как-нибудь справлюсь».

Он так думал, а сам вообще не представлял, как это делать. Как его кусать, как вообще можно его откусить? Он просто знал, что сосудов там достаточно, и кровь наверняка польется сильной струей, но вряд ли достаточной, чтобы истечь кровью насмерть.

– Я ошиблась в нем, папа, – говорила Зена банке. – Хорошо, что ты этого так и не узнал. Хорошо, что ты верил, что я стала счастлива.

Дориан снова приоткрыл глаза, потому что ему показалось, что голос стал ближе, но Зена просто развернулась к нему на своем кресле, словно показывала его своей банке, а потом поцеловала ее, неспешно и очень нежно.

– Прощай, – сказала она и тут же перевела взгляд на Дориана, заглянула ему в глаза, и он не стал притворяться, не стал спешно опускать веки и строить из себя труп. Он смотрел на нее спокойно и бесстрашно, как будто внутри у него ничего не дрожало от ужаса.

Она улыбнулась. Поставила банку на какую-то панель и нажала кнопку, даже не глядя, как та улетела куда-то вниз, уходя на ликвидацию. Она смотрела Дориану в глаза, и тот понимал, что отвечать ему придется и за эту банку, что бы с ней на самом деле ни случилось и кто бы ни был в этом виноват, просто потому что именно он будет виновен во всех грехах.

– Ты знаешь, что тебя ждет, мой маленький глупый изменник? – спросила она, вставая и медленно приближаясь к постели.

Дориан решил не реагировать на ее вопрос.

– Как давно я без сознания? – спросил он равнодушно.

– Ты правда думаешь, что имеешь право задавать вопросы? – спросила она, провела пальцами по члену, пуская мелкие легкие электрические разряды, от которых этот предатель наливался кровью. Опять.

Не презирать себя за это было уже тяжело, хотя он понимал, что она явно точно находит нужные нервы и обманывает его тело, но за оправдание считать не мог, стараясь сохранять хладнокровие.

– Тебе самой выгодно это знать, – говорил он ей и сжимал зубы, чтобы не заорать.

Она хватала пальцами член и била его током – до боли, не оставляя ожогов, но делала это долго, мучительно, так, что на глаза наворачивались слезы, которые бесили Дориана еще больше эрекции.

Быть сейчас слабым он не хотел, потому даже не моргал, чтобы влага, набежавшая на веки, не скатывалась слезами вниз.

– И почему же для меня это важно? – медленно спросила она и только потом разжала пальцы, выжидая.

Она его не торопила, и потому он сглотнул, сделал глубокий вдох и осторожно ответил: