Он стал ее разбирать, уже не метаясь, не дергаясь в постели. Он даже волнения во сне не испытывал. Он прислушивался к движению штырей, определял их подвижность. Иногда ему не хватало рук и он делал себе новые. Когда он не мог нормально услышать, он делал себе еще одно ухо, и ему было смешно от того, что оно вырастало на бедре. Зато он легко справился, даже весело: вывалился из трубы и оказался перед зеркалом – и чуть не заорал в голос от того, что увидел. Вместо него заорали какие-то другие люди, а он в своем черно-белом сне смотрел на то, чем стал, и умолял все стать прежним. Эта куча из рук, ног, пальцев, носов, ушей и других непонятных органов сводила его с ума, но ничего не хотело становиться, как прежде.

Он вдруг понял, что это навсегда, ужаснулся и вскочил с кровати, глядя на свои дрожащие две руки, точно зная, что нет у него глаз на затылке, четырех ног и прочего безумия, но ужас в нем сменялся осознанием.

Холодный пот скатывался по лбу на лицо, а он вспоминал отражение в зеркале и понимал, что не так с кодом у этого ненормального ИИ.

– Так вот в чем дело, – простонал он, вскочил и, на бегу запрыгивая в штаны, помчался к Виту и работающим панелям, чтобы проверить свою догадку.

Он проспал больше десяти часов. Его никто не будил, не мешал по приказу Виту, а сам Виту не отходил от панели и не отпускал из рук рацию. Он выводил Шефа, Ярвана и Карин. Он матерился, постоянно просил подождать и проверял все, что мог. Блокнот, сгинувший куда-то вместе с Бергом, объединял несколько десятков документов, а Виту приходилось все проверять отдельно. Смотреть, где камеры. Проверять лазеры, убеждаться, что там нет ловушек, диктовать коды от дверей, еще и время от времени связываться с Лотаром, нервно спрашивая, что значит то или иное сокращение.

– И откуда у вас столько информации? – удивленно спросила Карин.

Шеф на нее сначала пораженно покосился, потом вспомнил, что Дориан появился в их команде уже после ее исчезновения.

– Бывший любовник Зены вынес отсюда информацию, – сообщил Шеф.

– Значит, он предал ее и в этом, – задумчиво сказала Карин, а потом рассказала, как Зена проклинала Дориана и обещала ему мучительную смерть, потому что любила его.

– Херовая у нее любовь, – сказал на это Шеф, а Карин промолчала, пользуясь вмешательством Виту. Тот давал им информацию по последнему коридору, бросал взгляд на взволнованного Мартина, но ничего не говорил. Он слишком медленно вел ребят, старался учесть все и в то же время нервно дергался от того, что ничего не происходило. Они шли по пустым залам и коридорам, соблюдая все предосторожности, сами уже не понимая зачем, осторожничали и напрягались от отсутствия опасности. Карин все ближе жалась к Шефу, тот прижимал ее к себе, постоянно прикрывая их со спины и хмурился от неприятной мысли, что они заплатили слишком дорогую цену за это возвращение.