С остальными родными он вообще не общался: встретив их один единственный раз или не встретившись с ними вовсе. Жена Дональда не дожила, но его дети говорили, что она любила его до конца своих дней. Родители Роберта новостей тоже не дождались. Жена Тибальда давно жила совсем другой жизнью, и говорить о том, что этот урод умер, Оливер даже смысла не видел, а сестра Кирка решила, что безопасней ничего не знать, чем встречаться с Оливером. Он ей просто написал, что Кирк ушел с ЗиПи3 живым и едва ли позволит взять себя живьем, потому что он боевой парень.

«Он дурак, а вы никогда мне не пишите», – ответила она ему, на что Оливер только плечами пожал. Глупым людям он не товарищ и не помощник, пусть живут как хотят, ну или не живут, как остывающий за его спиной Питер Дейвиш.

– А вы долго, – сказал Оливер, когда наконец-то приехали парни в желтых комбинезонах.

– Сюда сложно проехать, – ответили ему.

Оливер согласно кивнул, потушил сигарету и пошел с ними в тупик показывать тело. Белый, даже чуть синеватый Питер сидел у стены. На лбу у него была небольшая дыра с обугленными краями. Никакой крови.

– Что ж вы ему глаза не закрыли? – спросил один из парней.

– Как будто это имеет какое-то значение, – пожимая плечами, ответил Оливер.

– Так принято.

Оливер только руками развел, давая понять, что его сейчас все эти традиции как-то не трогают, и сообщил:

– Я пошел, дальше вы сами.

От него действительно больше ничего не требовалось, он просто должен был проконтролировать, что тело никто не увидит, а уж с его ликвидацией разберутся и без него.

Темными переулками Оливер выбрался из нищего квартала в район поприличней. Здесь кривые бараки сменились невысокими блочными домами, где жили в основном рабочие. Можно было двинуться дальше, в центр, где были современные высотки с элитными парковками. Там, в центре, он мог бы оставить свою капсулу прямо на крыше дорогого отеля. ЗАП все равно оплачивал все расходы, но там же он мог встретить и кого-то, кто внезапно его узнает, снова начнет задавать глупые вопросы или того хуже требовать интервью.

– Вы ведь лицо публичное, – говорили ему.

– Сказал бы, какое я лицо, да у меня в браслете программа по запрету мата, – отвечал на это Оливер, говорил дежурное «без комментариев» и уходил, но эти короткие инциденты сбивали его с толку.

Светиться в людных местах на других планетах, кроме Майкана, где его, даже узнавая, воспринимали немного иначе, он не хотел, предпочитая тихие районы и маленькие гостиницы.

Здешняя своими блочными стенами, обшарпанными по углам, напоминала Оливеру барак на базе Демонов. Ему даже казалось, что диван тут такой же, как в том бараке, только без дырки, заклеенной изолентой. Он сам ее приклеил поверх целого дивана просто для антуража, а теперь, вернувшись, содрал и отправился в душ смывать с себя все запахи.