— Подавятся, — буркнул сержант.

С возвращением Лонга суматоха слегка улеглась, все расселись вокруг стола, достали стаканы. Костыль демонстративно пересел поближе к Зверю.

— Будем страдать вместе, — сообщил он окружающим. Кошмар и Синий поддержали его унылыми кивками.

— Да Зверю-то по фиг. — Кинг пританцовывал, даже разливая водку. — Он вообще трезвенник. Сами по себе будете страдать.

— Второй раз мы здесь пьем, — заметил Пижон, поднимая свой стакан. — Дай бог не в последний.

Общих традиций пития сложиться не успело. Национальные не годились — сколько народов, как известно, столько и обычаев. Так же обстояло дело и с родами войск. Пилоты и десантники все делали по-разному. Случайно ли это вышло, или традиции намеренно создавались в пику друг другу, кто знает? Оставалось надеяться на то, что все получится само. Рано или поздно. А пока пили, как придется. Вот сейчас за то, чтобы и вправду не в последний раз. Потом помянули Резчика. Спокойно, без особых эмоций. Если кто и загрустил, то совсем ненадолго. Потом выпили за то, чтоб закончились проклятые дожди. Потом сделали паузу, за время которой все тот же Лонг и трое его бойцов успели смотаться на кухню и вернулись с холодным мясом, уже нарезанным и разложенным по тарелкам.

— Не пить, так хоть есть. — грустно заметил Кошмар. Синий молча впился зубами в кусок посимпатичнее.

— Ящеры, — резюмировал, едва прожевав.

— А ты кого хотел? — взвился Лонг с такой обидой, слов но сам это мясо готовил, — Скорпионов?

Синего перекосило. Кинг радостно заржал.

— Понеслось, — с довольным видом прокомментировал Трепло. — Первая рюмка она всегда самая трудная.

— Четвертая, — язвительно прокомментировал Зверь, брезгливо наблюдая за Кингом, выполнявшим обязанности виночерпия. — И не рюмка, а стакан.

— Дринк, — наставительно поправил его Синий. — Это русские стаканами пьют, а приличные люди — дринками. На два пальца, понятно?

— Мне десять дринков, пожалуйста, — попросил Пижон.

— Перебьешься! — Кинг плеснул ему, как и всем, на донышко.

— За пилотов, — предложил Пижон.

Выпили за пилотов. И Трепло взялся за гитару.

— Господа! — начал он проникновенно. Струны торжественно загудели. — Сегодня у нас особенный день. Ночь. В общем, вечер. Сегодня наше скромное общество почтил своим присутствием…

— Убью, — произнес Зверь в пространство.

— Понял, — сказал Трепло. — Ладно. Учитывая скромность нашего дорогого гостя, мы не будем тыкать в него пальцами, хотя, конечно, все знают, что это Зверь. В ознаменование этого знаменательного знамения, а также ввиду того, что в этой комнате сейчас находятся все представители военно-воздушных сил Цирцеи, я буду петь.