Научился чувствовать боль.

Чужую.

Последнее, самое памятное — рак желудка у пони Ромашки. Мама была против. Помнится, они с отцом даже поругались чуть-чуть по этому поводу. Но только чуть-чуть. Родители никогда не ругались всерьез. Опасное это дело — всерьез ругаться двум таким…

Таким, в общем.

— Ты здоров, — очень настойчиво повторял отец, пока шли к деннику, где тихо плакала от боли Ромашка, — ты здоров, и даже когда ты заберешь ее болезнь, ты все равно останешься здоровым.

Это было понятно. Непонятно было, почему отец так волнуется. Ведь после того случая с Гангой чужая боль никогда больше не прицеплялась.

И Ромашку он вылечил очень легко.

Потом отец сказал, что нужно подождать несколько месяцев. Никого больше не лечить. Даже самые несерьезные болезни.

— У тебя осталось мало здоровья, Зверь…

…нет, другое имя. Там было человечье имя…

Потом родители погибли. А наука впрок пошла. Умение чувствовать чужую боль пригодилось еще не раз. И умение забирать ее пригодилось. Только… не для лечения. Нет. Совсем-совсем наоборот.

После Костыля был Кинг. Раз уж с Готом заговорили сначала про него, пусть он и будет первым. Дрянь, которая заставляет гнить кости в живом человеке, — это, конечно, не рак желудка у пони. Ну так и Зверю не шесть лет. И здоровье у него сейчас не только свое. Сколько их там, убитых и съеденных? Человек пятнадцать, надо полагать, наберется. Это только тех, кто с Земли остался. А ведь был еще Фюрер, который пусть и умер быстро, но свой посмертный дар отдал. И был Резчик. Он умирал намного дольше Фюрера. А сейчас еще и Костыль. Вот кто умирал долго. По-настоящему долго, пусть даже это и не заняло много времени.

Непонятно, правда, откуда взялась та слабость, что охватила после посадки модуля. Хотя, если разобраться, ничего тут нет непонятного. Огнемет клятый выбил из колеи. Огонь вообще не та стихия, с которой хотелось бы столкнуться в замкнутом пространстве.

Что ж, Кинг так Кинг.

Навыки вспоминались сами. Да и не могли они забыться. Зверь ничего никогда не забывал.

Больно Кингу. Ох как больно. Но Костылю было больнее.

Сначала руку на лоб. Высоколобый ниггер, мастер хренов, ты тоже летаешь, когда садишься за компьютер? Или ты называешь это как-то иначе?

Спи, Кинг. Спи. Тебе все снится.