– Если и была тропинка, то за восемь лет она могла зарасти, – ответил Раш.

– Мы не собьемся с пути?

– Нет. Я иду по компасу.

Через двадцать минут спуска по лесистому склону путешественники вышли к мосту.

– Ух! – промолвил Кузнецов.

Склон, по которому они спускались, и гору Каргаран разделяла глубокая пропасть. Стены пропасти были отвесными, с одной стороны на другую был перекинут веревочный мост, о котором говорил пилот. Длина его была около шестидесяти метров. Мост представлял собой натянутые через пропасть канаты, на которых крепились доски, составляющие настил,

Мост выглядел удручающе. Уолкер дотронулся до веревок.

– Веревки гнилые, – сразу сказал он.

– Мосту лет двести, не меньше, – подтвердил Раш.

– Доски, наверно, тоже прогнили, – вновь произнес Уолкер. – Если попробовать спуститься и преодолеть пропасть по дну?

– Стены пропасти слишком отвесные, – ответил Раш. – И потом, если спелеологией я занимался, то альпинизмом – нет. Спуск на дно пропасти и последующий подъем – занятие более опасное, нежели переход по мосту. К тому же мы знаем, что туристы, ходившие в пещеру, мост перешли. И спасатели-спелеологи тоже.

Слушая разговор мужчин, Элен встала на мост.

– Смотрите! – воскликнула она. – Мост нормальный. И доски вроде бы крепкие!

– Веревки гнилые, – повторил Уолкер. – Они могут лопнуть.

– Будем переправляться по одному, – принял решение Кузнецов.

Он отстранил Элен и вступил на мост. Держась руками за веревочные перила, он осторожно переставлял ноги с доски на доску. Те под его весом жалобно скрипели, мост раскачивался. Где-то посередине Кузнецов остановился и посмотрел вниз. От вида глубины у него закружилась голова. Больше вниз он старался не смотреть.

Если не считать этого момента, Кузнецов пересек мост без происшествий. Следующим за ним прошел Уолкер. Потом Элен. Элен дольше других переходила мост. Крепко вцепившись в перила, она делала мелкие шажки. Но в конце концов и она одолела дряхлое сооружение. Раш прошел последним.

Теперь им пришлось подниматься вверх по склону. Лес здесь рос реже. Преобладали все так же хвойные деревья, но иногда попадались березы. Подъем давался нелегко. Воздух был насыщен влагой, солнце палило нещадно – утро в самом разгаре.

Все-таки подъем был слишком крутым. Кузнецов двигался за Уолкером и тяжело дышал. Пот лил с него ручьями, а москиты, казалось, накинулись только на него одного. В тишине горного леса на фоне тихих трелей птиц раздавались шлепки Кузнецова по лицу. Спас его Уолкер.

– Да вы что, Евгений! В боковом кармане рюкзака спрей от москитов!