— Малыш, — он честно пытался сдерживаться, — ты же знаешь, что это все глупости…

Но обвал было уже не остановить.

— Глупость не это! — дребезжащим сопрано сообщила дгеббемвами, усыхая лицом. — Глупость то, что я в самом деле дура. Была бы умная, уже давно бы действительно завела любовника!

— И что он будет делать? — невинным голосом осведомился нгуаби, словно невзначай касаясь рукояти ттая. — В смысле, без иолда?

Некоторое время дгеббемвами думала.

— Вот. В этом ты весь, — сказала она наконец. — Гаввава на сене. А у самого-то есть другая женщина!

— Какая женщина?!!

— Такая! — восторжествовала Гдламини. — Все говорят!

— Кто — все? Я все время с H'xapo!

— Значит, у тебя что-то с H'xapo!!! — взвизгнула Вождь и умолкла, хлопая глазами не менее ошалело, чем Дмитрий.

А спустя несколько восхитительно тихих мгновений в хижину всунул голову Убийца Леопардов.

— H'xapo звали? H'xapo здесь!

— М-м-м? — сказал нгуаби.

— М-м-м… — сказала мвами.

— М-м-м! — понял сержант.

И понял правильно. Ибо исчез тут же.

— Д'митри… — Гдлами перебралась поближе, села напротив, глядя глаза в глаза. — Давай поговорим спокойно. Я больше так не могу. Понимаешь? Ты очень занят. Но ты — мужчина. А я-то — женщина… — Вождь помолчала, кусая губу. — У нас нет детей, и это плохо. Это очень плохо, муж мой.

— Это плохо, Гдлашик, — так же тихо ответил Дмитрий. — Но я же сто раз говорил тебе: когда мы улетим в Высь, все будет в порядке.

Гдламини зябко обхватила себя за плечи.

— Ты не понимаешь, тхаонги. Когда девушка дгаа выходит замуж, она не летает за ребенком ни в какую Высь. Тха-Онгуа посылает ей дитя пусть не в первую ночь, но в первый год — точно. Постарайся понять, муж мой: если Творец медлит послать женщине дитя, значит, она проклята. Или проклят ее супруг. А мы с тобой — не просто мужчина и женщина. Проклятие, павшее на кого-то из нас, означает, что проклят весь народ дгаа. До тебя не доходят такие разговоры, ты все время с урюками, а для урюков ты равен Творцу. Но я-то слышу, и мне нечего возразить… А тебе?