И вот теперь, вместо того чтобы спасаться самой, она втягивает их в грязную историю.

– Надеюсь, он уже заканчивает, – произнес Ханан. – В ближайшее время нам придется остановить вращение корабля.

– Уже закончил, – сказал Форсайт. – Ему осталось только одеться. Я дал ему одну из ваших рубашек – если, конечно, вы не против.

– Ни капли, – заверил его Ханан. – Боюсь, я должен был яснее втолковать вам, что вы можете располагать всем, что имеется на «Газели».

– Вы выразились достаточно ясно, – возразил Форсайт. – И, надеюсь, я столь же ясно дал понять, что мое присутствие никоим образом не должно нарушать ваш распорядок. Вы получили какие-либо результаты, господин Джереко?

– Да, но в основном отрицательные, – ответил Коста, разглядывая что-то на своем экране. – Из-за расхождений в определении массы на ускорителе были задержаны несколько судов, но во всех случаях ошибки не выходили за рамки погрешности стартовой тарелки. Ничто не указывает на утерю вещества кораблями во время полета.

– Это еще не факт, – заметила Орнина. – Как ты сам говорил, программы могут предусматривать весьма существенные погрешности.

– Согласен. – Коста кивнул. – Чем больше я думаю об этом, тем меньше мне нравится теория самофокусировки. Ангелмасса не настолько тяжела, чтобы извлекать такую значительную гравитационную энергию из падающих в нее обломков.

За спиной Чандрис открылся люк. Она оглянулась и увидела Роньона, который робко входил в помещение, суетливо шевеля пальцами.

На его лице был написан ужас.

– Что случилось? – спросила девушка.

– Он чем-то испуган, – сказал Форсайт. Он сделал короткий жест, и Роньон ответил. – Я не могу добиться от него вразумительных объяснений. Он вновь и вновь повторяет, что ему страшно.

– Может быть, он боится невесомости? – спросила Орнина, начиная расстегивать ремни. Послышалось несколько щелчков гамма-излучения, и Чандрис от неожиданности подпрыгнула в кресле. – Если он впервые попал в условия свободного падения…

– Роньон бывал в таких условиях сотни раз, – коротко отозвался Форсайт. Положив ладонь на плечо помощника, он продолжал объясняться с ним сложными движениями пальцев свободной руки. – Я совершенно не понимаю его.

– Может быть, отвести его в каюту? – предложила Орнина. Приблизившись к Роньону, она успокаивающе стиснула его руку, внимательно глядя ему в лицо.

Еще несколько жестов – и Роньон резко дернул головой.

– Он не хочет уходить, – сказал Форсайт. – Он боится оставаться один.

Чандрис посмотрела на Ханана:

– Нет ли в медотсеке успокаивающих средств?

– Должны быть, – ответил тот, не спуская глаз с Роньона. – Ты умеешь делать инъекции?