Чандрис развела руками.
– Я всего лишь рассыльный и ничего не знаю, – сказала она. – Я не знала даже, куда его нести, пока этот человек мне не объяснил.
– Он назвал вам мое имя?
– А как бы я вас нашла? – терпеливо ответила Чандрис. – На конверте вообще ничего не написано. Этот человек показал дверь, назвал ваше имя и велел его доставить.
– Стало быть, он дал вам это письмо уже здесь, в здании? – осведомился Самак, подозрительно взирая на конверт. Чандрис поняла, что перед ней человек, лишенный чувства юмора и долгие годы бывший мишенью «поучительных розыгрышей». Интуиция не подвела ее; она выбрала идеальную жертву. – Как он выглядел?
– Трудно сказать, – ответила Чандрис, сместившись так, чтобы иметь возможность смотреть в ту сторону, откуда пришла. Булунда уже сидел за своим столом и, хмуря лоб, рассматривал письмо, которое она ему подкинула. – Темные короткие волосы, черные глаза, круглое лицо, – перечисляла она, стараясь как можно точнее описать Булунду, но чтобы это не бросалось в глаза. – На нем короткая темно-синяя куртка и серый шейный платок. По-моему, на платке какой-то красный рисунок, но я не помню, какой именно.
– Хм… – проворчал Самак, вскрывая конверт ножом. – Очень хорошо. Можете идти.
– Да, сэр, – покорно отозвалась Чандрис, отступая от стола. По пути она захватила стопку документов с другого пустующего стола и продолжала шагать, делая вид, что изучает бумаги, и дожидаясь, когда разразится гроза.
Ждать пришлось недолго. По мере того как Самак читал сочиненное Хананом письмо, его взгляд все больше свирепел, а щеки приобретали зловещий багровый оттенок. За соседним столом Булунда теребил в пальцах свое письмо, оставляя на нем вмятины, и с ним происходила та же метаморфоза – с той лишь разницей, что рассеянное безразличие на его лице уступало место испуганному изумлению.
Первым в бой ринулся Самак. Его мечущиеся глаза остановились на Булунде; он вскочил на ноги и торопливо подошел к мужчине.
– Это вы мне прислали? – требовательно осведомился он, протянув письмо Булунде.
Булунда показался Чандрис человеком спокойным и уравновешенным, но теперь, когда ему под нос сунули смятый лист, от его добродушия не осталось и следа.
– Уберите эту бумажку от моего лица! – рявкнул он, злобно взирая на Самака. – Что за чушь вы несете?
– Серый шейный платок с красным узором, – обвиняющим тоном произнес Самак, цепляя платок пальцем и вытягивая его из-под отворота куртки Булунды. – Это были вы, никаких сомнений!
– Понятия не имею, о чем вы, – заявил тот, выдергивая платок из пальцев Самака и вставая с такой резвостью, что его кресло откатилось и ударилось о стол. – Но если уже речь зашла о письмах, не соблаговолите ли объяснить, что