– Спасибо, милый, но ты же не нудист.

Однако Джилл продолжала обнимать себя обеими руками.

– Держи. – Рон протянул ей свой свитер.

Она с благодарностью взглянула на него и смущенно повязала свитер на талию.

Рон пришел в замешательство.

– Ты знаешь, в чем разница между обнаженным и голым человеком? – спросил я.

Он покачал головой.

– Обнаженный человек – это художник. Голый – беззащитная жертва.

Нудизм был популярен в Королевском свободном парке, но в тот вечер мало кому хотелось разгуливать голым. Обрывки плаща разлетелись по всему парку. Я лично насчитал не меньше четырех. Один был повязан, как килт, два – наподобие саронга, третий – вместо бинта.

Обычно вход в Королевский свободный парк закрывался в шесть. В парке разрешалось оставаться на ночь, но народ расходился по домам за отсутствием фонарей, которые можно бить. Немного света давали городские огни. Над головой летали гляделки, оборудованные инфракрасными датчиками, но большинство из них работало в автоматическом режиме.

Сегодня вечером все будет иначе.

Солнце уже село, но было еще светло. К нам направилась разъяренная сморщенная старушка, тяжело топая ногами. Я решил, что она сердится на нас, но ошибся. От злости она не видела, куда идет.

Старушка наткнулась на мои ноги и подняла взгляд:

– А, это вы! Тот самый, который помог сломать газонокосилку!

Клевета.

– Свободный парк, говорите? Свободный парк! Двое мужчин только что отняли мой ужин!

– Мне очень жаль, – развел я руками. – Правда. Ведь если бы они его не отняли, мы бы попробовали уговорить вас поделиться.

Она утратила немного запала и чуть не расплакалась.

– Значит, будем голодать вместе. Я принесла ужин в полиэтиленовом пакете. В следующий раз возьму непрозрачный!