Дело принимало серьезный оборот.

Девушка дернулась, остановилась, поспешно оторвала большие золотые диски от плеч и побежала. Птицеликие со смехом погнались за ней.

Рыжая не смеялась. Она улепетывала со всех ног. С ее плеч текли две струйки крови. Я хотел было остановить птицеликих, но пока прикидывал расклад сил, они уже промчались мимо.

Плащ висел в воздухе, словно ковровая дорожка, и оба его конца были пусты. Джилл поежилась и обхватила себя руками.

– Рон, что нужно сделать, чтобы нанять частных полицейских?

– Ну… нужно время, чтобы они появились.

– Идем. Может быть, получится выбраться.

До людей доходило с трудом. Все знали, что делают гляделки. Никто особо не задумывался почему. Два парня в перьях гонятся за хорошенькой голой девицей? Чудесное зрелище. Зачем вмешиваться? Если она против, нужно просто… что? А больше ничего не изменилось. Ряженые, фанатики, задиры, зеваки, шутники…

Парень с пустым плакатом присоединился к компании с плакатами: «УМНОЖАЙ НАСЕЛЕНИЕ ЧЕРЕЗ СОВОКУПЛЕНИЕ». Его розовая рубаха в пятнах от травы странно контрастировала с их цивильными костюмами, но лицо было столь же неестественно серьезным. Тем не менее, похоже, они были не рады его обществу.

Возле Уилширского выхода собралась толпа. По озадаченным и разочарованным лицам стало ясно, что он закрыт. В крошечном вестибюле скопилось столько народу, что мы даже не пытались посмотреть, что с дверями.

– Пожалуй, не стоит здесь торчать, – встревоженно сказала Джилл.

Я обратил внимание, что она обнимает себя за плечи.

– Ты замерзла?

– Нет, – снова поежилась Джилл, – но в одежде мне было бы спокойнее.

– Хочешь кусок того бархатного плаща?

– Конечно!

Мы опоздали. Плащ исчез.

Теплый сентябрьский день клонился к закату. Я ни капли не мерз в своих хлопчатобумажных слаксах.

– Надень мои слаксы, – предложил я.