Пауза, потом со вздохом говорит Зеленый:

— Восемьдесят один.

Восемьдесят один, восемьдесят четыре… Это они — о возрасте, наверное, но по авалонскому календарю, не похожему на ультийский, так что Ваун не может сказать, что это означает. А сколько лет самому Братству?

На восемьдесят один Зеленого никто ответить не может, и Белый швыряет ему вращающуюся кепку. Зеленый держит очень маленького ребенка, так что юноша рядом с ним хватает кепку на лету и водружает Зеленому на голову — задом, естественно, наперед.

Белый трусит назад и грузно усаживается на колени к Черному, который говорит:

— Ух! — А потом Вауну:

— Тебя что-то удивляет? Сдавленный голос из-под извивающегося младшего брата. Подобным же образом Лиловый штурмует Голубого, и Вауну ни с того ни с сего приходится заняться защитой малыша Розового от всеобщей потасовки.

— Да, — признает он, — ты легко расстался с властью. Ты больше не Аббат?

Черный устраивает своего седока — переворачивает юного Белого с головы на ноги, сжимает его бедрами и поднимает его тощие ноги так, чтобы Оранжевый мог нагнуться и пощекотать ему пятки. Дикие крики доносятся снизу. Точно такое же безобразие чинится по всему кругу.

— Чему тебе тут удивляться? — удивляется Черный.

— Дикая раса готова пойти на убийство и на что угодно в погоне за властью — я видел их! — Ваун знает, что даже гнусное судилище Фрисд — не самое худшее из того, что бытует на Ульте. — По собственной воле они никогда не расстанутся с властью.

— Власть? — фыркает сосед. — Это ответственность, не более того. Никакой власти.

У Вауна такое ощущение, будто сбываются давнишние мечты. Очевидно, что в Братстве все мальчики созданы равными.

Где еще есть такое в миллионе миров?

Кормя младенца, новый Аббат выходит на опустевшую середину, и шум затихает. Это может любой из тех, кто достиг совершеннолетия. Здесь может быть Дайс, может быть Приор.

Среди братьев воцаряется порядок. Юный Белый освобожден, ему дозволено сесть, где сидел, у него красная улыбающаяся физиономия.

— Мы чествуем нового брата, — обращается Аббат к тишине. Внимательна даже малышня. Аббат улыбается Вауну улыбкой Раджа. — Это твой улей, брат. Здесь все твое.

Ваун подпрыгивает, когда все собравшиеся вскрикивают:

— Согласны!

Его хлопают по плечам. Белый тайком щиплет его.