Вновь томительная пауза.

— Боюсь, предрассудки слишком сильны в ее сердце, — понизив голос насколько возможно, произнес одноглазый великан.

— Ш'ас, аат' ш'асен! Стой, где стоишь! — долетел из кустов охрипший от волнения голос сиды.

— Только бы глупостей с перепугу не наделала, — прошептал Сотник.

С перепугу? Да нет, пожалуй. Чего-чего, а храбрости Мак Кехте не занимать. Ведь никто ее в угол не загонял, к стенке не припирал, а ведь шагнула навстречу двум страшным незнакомцам. Не спряталась и не убежала сломя голову.

Ступали ее красные сапожки — когда-то новые и красивые, а теперь потертые и обитые о камни — твердо и уверенно. Без излишней торопливости, но и без показной осторожности. Меч Этлена в опущенной руке, острием к земле. Не хочет заранее бравировать оружием — уверена, что воспользоваться клинком успеет всегда. Эх, феанни, не видала ты Сотника в бою…

— Ш'юл троо, Эшт! В сторону, Молчун! — приказным тоном распорядилась ярлесса.

— Это друзья, феанни, — пришлось мне вступиться за своих собеседников.

— Мы пришли с миром, — подтвердил на старшей (или как ее теперь называть?) речи Болг.

— Суэв'нес ид'эр ши агэс фир-болг? Мир между сидами и фир-болг? — насмешливо приподняла бровь Мак Кехта.

— Пусть это будет перемирие, госпожа, — не стал возражать одноглазый.

— Ни хеа, баас, ан'хе! Нет, сдохни, зверь! — Отражающий синь небес клинок взметнулся, указывая острием прямо в необъятное брюхо тролля. — Ш'юл троо, Эшт!

От нехорошего предчувствия холодок пополз между лопатками. Ну, почему обязательно все вопросы нужно разрешать каленой сталью? А взять присесть и поговорить никак нельзя?

Краем глаза я разглядел, как напряглись плечи Сотника под драными меховыми лохмотьями, и, наплевав на все, шагнул навстречу сиде.