– Простите меня, Нумен, – произнес он, – но я рискую своей карьерой, явившись в разгар войны на ваш призыв. Прошу вас, не надо играть со мной.

Война! Несмотря на все ее видения, явления Томико и все тому подобное, прямое подтверждение ее предчувствий оглушило ее.

– Прошу прощения, капитан, – ответила она. – Все, что я могу сказать вам, – это то, что последнее время меня беспокоят видения: рыжий юноша, с бледной кожей-атавизмом, возможно, с изумрудным кольцом на пальце. И еще: с ним каким-то образом связан небольшой серебряный шар.

С минуту капитан, не скрывая своей нерешительности, смотрел на нее. Потом откуда-то из-за кадра послышался неразборчивый шепот, и лицо капитана прояснилось.

– Я понял, что вы имели в виду, говоря о приказах, – сказал он. – Мне кажется, речь идет о...

Элоатри зачарованно слушала рассказ капитана, а ощущение неотвратимого все глубже проникало в ее сознание.

«Воистину, – подумала она, – мы стоим у края времен».

Элоатри распахнула высокую дверь в западной стене собора и пошла по долгому проходу вдоль нефа. Весь интерьер собора был пронизан светом, струившимся сквозь высокие витражи, и это превращало массивные каменные стены в эфемерные кружева.

Элоатри улыбнулась. Что-то в ее душе откликалось на пышность древней христианской архитектуры – возможно, именно эта оболочка веры помогала ей легче войти в новую жизнь. Это словно прогулка по разуму Телоса – свет, простор, изящество...

В соборе, конечно, находились и другие люди – он никогда не пустовал, – но все перемещались по своим собственным орбитам, поглощенные собственной беседой с Телосом и триединой истиной древней веры. Исполинские размеры помещения превращали людей в карликов. Она начинала уже видеть ритм этой жизни, похожую на танец структуру, где вера требовала порой обособленности, а временами единения в мессе или других ритуалах, после чего толпа верующих снова распадалась на отдельных людей – но никогда не одиноких полностью.

Теперь и ей необходимо было побыть одной – помедитировать, переваривая слова капитана Нукиэля, который сейчас ждал, сгорая от нетерпения, на орбите над Дезриеном. И еще то, что сообщили ей советники – особенно ксенолог. Этот корабль – их единственная защита сейчас. Без него им скорее всего не выжить на Дезриене.

Она скользнула в ризницу и остановилась перед алтарем. С минуту она стояла молча, глядя на резное распятие – олицетворение муки. Это раздражало ее.