С болью в глазах юноша смотрел на брата, который намеренно ушел от обещания вернуть Могильщика.

Поток звездолетов занимал теперь все пространство перед окном пилотской кабины. Шахревар внимательно изучал движущегося железного червя, пытаясь предугадать опасность, которая может исходить от него. Окруженный врагами Box остался позади, и теперь бот готовился влиться в массивный поток. Все, кто был на борту, затаили дыхание. В этот напряженный момент Ганнибал открыл глаза.

Его лицо оставалось бледным, под глазами темнели круги, дышал он неровно. Но кратковременный отдых придал адмиралу сил. И он заговорил с Серафимой, оказавшейся возле него.

— Сиятельная Серафима?

— Адмирал. Прежде мы с вами не были знакомы. И эта встреча для меня — огромная честь, пусть она проходит в столь неподходящей обстановке.

— На борту орочьего бота, если не ошибаюсь? — огляделся он. — Примите мои соболезнования в связи со смертью вашей матери.

— Принимаю… Как вы чувствуете себя?

— Как может чувствовать себя человек, который вчера днем лишился руки, а помощь оказать было некому? Мне худо. Хотя гораздо гаже на душе. Только ваш светозарный лик развеивает сумрак сознания.

Серафима молчала. Если б ее лик был способен разогнать темноту, наползающую из Мертвых Глубин! Но что она может сделать? На что она может повлиять?

— Как приятно видеть кресты на латах, — сказал Ганнибал. — Родные войска!

Думан, к которому относилось обращение, приблизился.

— Мой адмирал! Я счастлив, что вы теперь с нами.

— Я тоже, знаешь ли, счастлив. Здесь намного уютнее, чем в лапах Натаса… Ты где служил?

— Особый гвардейский десантный батальон в составе третьей эскадры. Вы командовали нами при штурме Керлыманского ущелья.

— Да, — ответил Ганнибал задумчиво, — на Виа Прима мы гоже сражались с Глубинами… — Он замолчал, пережидая приступ боли. — Что сейчас на границе?

— Положение очень тяжелое, — ответил Думан. — Орки захватили планетарное орудие и уничтожили одну крепость. В настоящее время их армады атакуют наши передовые рубежи. Но это не все. Второй флот орков каким-то образом пересек стену черных дыр и вошел в Бутылочное Горлышко со стороны Верхних миров.

— Сколько?

— Не счесть. Тысячи кораблей малого и среднего класса. Веки Ганнибала сомкнулись, на висках проступила сеть морщин. Могло показаться, что он вновь потерял сознание. Но через некоторое время адмирал открыл глаза.

— Смешно, — произнес он без улыбки. — Когда я хочу поправить волосы или почесать за ухом, то пытаюсь это сделать правой рукой. И только потом понимаю, что ее нет. Хотя я продолжаю ее чувствовать. Даже пальцами могу пошевелить.