– Вы знали его? – спросил Филиппа Игорь Игоревич.

– Кто ж его не знал, – сказал Капралов. – Ветеран Афгана, кандидат в губернаторы, богатей, наконец. Хороший вроде мужик. А лично – конечно, не знал. Не та весовая категория. На что я ему?

– Отвратительная история, – сказал итальянец. – Где там старушке Сицилии до вас… Зря вы, Фил, не остались на Апеннинах. Мерзнете сейчас, а там небось градусов двадцать тепла. И депутатов лет уж тридцать как не взрывают.

– Мерзни, мерзни, волчий хвост… – неопределенно сказал Филипп. – Есть такое понятие, РОДИНА, дорогой вы мой Игорь Игоревич! Для кого – розовый цветник, а для кого – деревня, пропахшая навозом. Не могу я там, поймите!

– Понимаю, – сказал Игорь Игоревич. – Чего уж не понять.

Больше они не проронили ни слова до самого общежития.

* * * * *

Филипп раскладывал свои небогатые пожитки, а итальянцы топтались возле дверей, и пройти не соглашались ни в какую. С их обуви натекла уже изрядная лужица. Игорь Игоревич говорил:

– Все вопросы в институте улажены, но если возникнут какие-то непредвиденные проблемы, звоните. Визитка моя у вас есть. Скажите, может быть, вы захотите уволиться из этого бедного НИИ, Фил, вы же сейчас обеспеченный человек? Нет? Ну, в любом случае, если когда-нибудь решите вернуться к нам, – милости просим! Примем с радостью.

Паоло молча кивал, подтверждая, что тоже будет рад. Никудышный он водитель, подумал Филипп, хорошо, что УАЗ машина медлительная и прочная.

– Мы пойдем, пожалуй, – сказал Игорь Игоревич. – Вот, возьмите, Фил, это ваше. – Он протянул внушительный пакет, завернутый в плотную ткань. – До последнего момента не хотел отдавать. И не отдал бы, если бы не сегодняшнее сообщение о взрыве.

– Что это? – спросил Филипп, принимая тяжеленный сверток.

– Оружие, – сказал Игорь Игоревич. – Ружье, нож, пистолет, патроны. Через таможню провозили в составе диппочты. Постарайтесь не прибегать без необходимости. Постарайтесь больше вообще не прибегать к оружию, Фил.

– Да-да, конечно, – сказал Филипп, разрывая пакет нетерпеливыми руками. – Конечно, постараюсь. А почему больше? – спросил он, когда до него дошла двусмысленность последней фразы Игоря Игоревича.

Но итальянцы уже испарились.

В пакете находились совершенно фантастические вещи, владельцем которых Филипп не мог представить себя даже во сне. Огромный пистолет сорок пятого калибра, замечательный охотничий нож и разобранный по частям очень, очень богатый двуствольный штуцер. Часть патронов к пистолету была упакована не в стандартные картонные коробочки, а залита прозрачным пластиком – в виде лент по двенадцать штук. Внутри одной ленты – бумажка с каллиграфическим комментарием, выполненным твердой рукой: Подкалиберные. Помни дядю Сережу, оболтус волосатый!