Горячий ветер сдувал меня и Сенчина в Океан-море. Прижавшись к железному настилу, мы перемещались ползком, как нелепые стройботы. Миновали баррикаду. Звук динамика Дель Фина отдавал в живот плотными басовыми толчками. Слова не разобрать. Можно было представить, что в зале кабаре шло празднование чьего-то юбилея и кто-то говорил в микрофон поздравление юбиляру, потому что неразборчивая речь время от времени прерывалась аплодисментами — один из любимых спецэффектов Дель Фина.

Конец коридора примыкал к центральному строению платформы. Для того чтобы добраться до ближайших окон, пришлось долго и медленно балансировать по узкому карнизу. Профессор визжал от страха в радиоэфир. Но тут же прерывал свой плач торопливыми пояснениями:

— Крик помогает держать равновесие и не думать о кипящей воде Океан-моря внизу.

Протиснулись в окна и спрыгнули в очередной ангар. Он был заполнен большими пластиковыми ящиками с надписями на австралийском языке. Профессор тут же кинулся их изучать:

— Это древние артефакты. Возможно часть клада.

Я прикрывала профессора:

— Вы поняли, что это такое?

— Не могу открыть ни один из них. Всё это требует тщательного изучения. Иисус-дева-мария, не верил, что увижу эти древности.

У входной двери послышался топот.

Она открылась, в ангар вошёл стройбот. Профессор еле успел отскочить с его пути. Этот стройбот был больше других. В два человеческих роста. Вместо колёс или пустого зазора — десяток изогнутых паучьих лап, которыми он дробно стучал по полу, будто в ангар ворвалось стадо овцекоров. Он легко поддел один из ящиков и погрузил на себя. Второй стройбот, стандартного, маленького размера, с помощью выдвижного механизма в своём корпусе поддел выступы на другом ящике и створки раскрылись. Вытащил из коробки моток кабеля и поехал вслед за большим роботом.

Сенчин забыл об «Иисусе-деве-марие» и погнался за стройботами:

— Предлагаю следовать за ними.

По дороге фотографировал их и восхищался:

— Жаль, что мы с австралийцами враги. Они далеко продвинулись в технологиях.

— Я жила с ними год. Никуда они не двигались. Эти люди потеряли всякое желание развиваться. Им достаточно базы данных чужого жизненного опыта. Нам нечему у них учиться, а они не смогут понять нашей мудрости. У них богатое наследство — всё знание добедового человечества. Но за всё своё существование они не обогатили его ни на сантим.

Профессор попробовал остановить маленького стройбота, ухватив за скобу на корпусе, но тот невозмутимо продолжал движение. Профессор растянулся на полу:

— А нам наше наследство приходиться добывать путём проб и ошибок.