— Ну… — Павел попытался сосредоточиться. — Они сильные. Эти их игры с реальностью…

— Не то!

— Они… во многих вопросах наивны, как дети, и даже более. Я бы сказал, что они выросли в условиях идеального общества…

— Уже ближе. Но все-таки не то.

— Тогда говори сам! — вскипел Павел.

Гиперборей не обиделся.

— Главное в том, что вы вообще говорили, Павел. Это значит, что, несмотря на все отличия, их образ мышления, их цели и их побуждения доступны нашему пониманию. Некоторые лидеры Ассамблеи, как мы видим теперь, сделали из этой предпосылки ложные выводы о том, что менталы мыслят так же, как сами члены четверки. То есть, озабочены в первую очередь повышением своего индекса вероятности.

— Повышением индекса… — повторил Павел, и на его лице вдруг отразилось понимание, которого Брахмир, похоже, ждал с самого начала монолога. — То есть, это значит…

— Да, верно. Это значит, что у нашего ствола вероятностей — у твоей Земли, Павел, — тоже есть индекс. Он огромен. Его невозможно поколебать усилиями атлантов или смарров и даже объединенными усилиями всех существующих ветвей, сколько их есть. Но люди из… гм… альтернативного ствола теоретически могут добиться нуллификации твоего мира, а значит, и всех образованных им ветвей. Это главная причина сегодняшнего кризиса.

Что должен испытывать человек, считавший свой дом неуязвимым, и вдруг обнаруживший его построенным на пороховом погребе, к которому уже подбирается маньяк с зажигалкой? Панику? Ужас? Порыв спасти и защитить?..

С некоторым удивлением Павел осознал, что ничего этого не было. Может быть, потому, что видеть крушение и куда менее абстрактных, чем какой-то там индекс вероятности, идеалов ему случалось не в первый раз. А может быть, потому, что озвучивший угрозу гиперборей и сам был слишком спокоен.

Впрочем, возможно, эмоции еще нахлынут позже, пока же в голове теснились лишь новые вопросы.

— Ты ведь не считаешь менталов угрозой, слуга? — проговорил Павел. — Почему?

— Потому что, в первую очередь, не считаю их глупее себя. Корень и оба ствола — основа мирового Древа. Никто не знает, каким образом они связаны. Быть может, если срубить один ствол, второй тоже рухнет, лишившись поддержки? А если нет, то как скажется на нем глобальное перераспределение индекса? Ведь этот процесс гораздо сложнее, чем просто «всем поровну». Тот, кто хоть немножко способен чувствовать ткань мироздания, ее дрожь в тот миг, когда рушатся миры, не станет играть в такие игры.

— А тот, кто неспособен? — ухватился Павел. — Атланты? Ящеры?

Индейцев он почему-то не счел нужным упомянуть.