ВЧК-ОГПУ-НКВД-МГБ-КГБ-МБВД-АФБ-МБР-ФСК-ФСБ… А еще раньше Тайная канцелярия и Тайная экспедиция. Сколько лиц и сколько аббревиатур! Какое гигантское число «сансонов» успели подготовить и выпустить в подвалах сего жуткого вуза! Таких, как мой Хасан, там встречали с распростертыми объятиями, хотя и не задерживали особенно долго. Грязный орган и чистить надлежит тщательнее. Это вам не печень с почками! Парой процедур не отделаешься! Во всяком случае такое количество чисток, какое претерпели карательные органы, не испытывала ни одна другая структура. Что и говорить, усатый Иосиф знал толк в гигиене.

Впрочем, сейчас мне было не до того. Я сидел, привязанный к стулу, под ярким светом двухсотваттной лампы и выслушивал неспешно расхаживающего по комнате военного. Широкие галифе, кожаные с вороным отливом сапоги, капитанские погоны. Человеком в галифе был не кто иной, как Поэль.

— …Перестройщики драные! Любители свободного трепа!.. Да вы половины того не сделали, о чем мыслил в пятьдесят третьем Лаврентий Павлович! Объединение двух германий, разграничение функций партийных и государственных органов, отмена всяческих культов, пересмотр национальной политики — вот, что он предлагал. И тирана, к твоему сведению, грохнул тоже именно он. Теперь-то уже нет смысла скрывать. — Резко обернувшись, Поэль срывающимся голосом прокричал: — Итак, повторяю вопрос: в каких отношениях ты находился с Серовым?

— Не сходи с ума, Поэль…

— Я тебе не Поэль, мерзавец! Называй меня гражданин начальник, понял? — рука его наотмашь хлестнула по моему лицу. Я стиснул зубы. Подумать только! Ящера бьют — и кто бьет?! Рохля, что раньше готов был лизать мне пятки, смахивать пыль с костюма!

— Так вот, дорогуша, у органов есть сведения, что в перевороте, затеянном Никитой Хрущевым, участвовали и твои люди!

— Бред!

— Заблуждаешься, голубчик, не бред! Могу продемонстрировать кое-какие документики. Дин, к примеру, признал свою вину полностью. — Поэль криво ухмыльнулся. — И Безмен твой разлюбезный дал показания. Разговорчивый оказался паренек! И почерк хороший. В трех экземплярах все описал. Подробненько! С художественными оборотами! Если желаешь, устроим очную ставку. А попросишь — и «пятый угол» организуем. У нас, надо тебе сказать, Павел Игнатьевич, большие возможности в этом смысле.

Я бешено задергался на стуле.

— Ну, ты у меня попрыгаешь, Поэль! Дай только добраться до твоей жирной шеи!

— Руки коротки, Павлуша! — Поэль насмешливо фыркнул. — А если думаешь, что сможешь с нами тягаться, то в этом ты очень и очень заблуждаешься. Генерал Павлов тоже, помнится, поначалу, ерепенился, в грудь себя бил, чем только не стращал. Но сбили спесь. Кстати, за один-единственный вечерок. Всего-то и хватило могучему генералу — несколько часов задушевных диалогов. Есть, понимаешь, у нас тут балагуры. Кого хочешь разговорят.