— Хмм… Вы достаточно вольно отзываетесь о жизни, вот я и решил поинтересоваться… Сколько вам лет?

— Боюсь, мой ответ вас не удовлетворит. — Кит пожал плечами. — Скажу так: не знаю, хотя и предполагаю, что мой возраст где-то между сорока и пятьюдесятью.

— Простите, не понял

— Дело в том, дорогой Вадим, что я принадлежу к числу людей, верящих, что все мы живем одним постоянным возрастом. Вам, например, лет двадцать или двадцать пять. Доживете до семидесяти, вам и тогда будет двадцать. Ну, а мне сорок-пятьдесят. И всегда будет столько.

— Хорошо… — Вадим продолжал приглядываться к Киту. Ему начинало казаться, что лесной мафиози вовсе не оригинальничает. Просто-напросто в его положении и при его власти — вполне позволительно быть самим собой. Вероятнее всего, Кит действительно думал то, что говорил. Стесняться такому человеку было попросту глупо.

— Тогда вопрос-продолжение. Он касается вашего интереса к жизни. Вы ведь сами о нем упомянули, верно? Так вот, — сказать по правде, пробираясь сюда, мы рассчитывали именно на него.

— Вижу, вижу, куда целите! Но не буду даже называть это запрещенным приемом. Просто проигнорирую. — Хитроватая улыбка вновь осветила личико Кита. — Итак?… Жду от вас сахарку! Заинтересуйте меня штурмом! Или вам нечего предложить?

— Мда… — Вадим заерзал, находясь в явном затруднении. К подобному разговору, больше похожему на торговлю, он был не готов. — Ну… Полагаю, что запасы Бункера достаточно велики. Продукты, медикаменты, документация… Какая-то немалая доля безусловно достанется Горке. Честно сказать, не знаю чем еще вас можно завлечь.

— В том-то и дело. Аргументация рыхлая, на подвиги особенно не вдохновляющая. — Сложив руки за спиной, Кит мягко прошкелся по залу. — Судите сами. Я даю вам артиллерию, боевые вертолеты, людей. Людей, может быть, даже сотенок шесть или семь. Не исключено, что никто из них назад не вернется, и мы таким образом будем основательно ослаблены. А город при этом ничего не потеряет.

— Почему же? Наши люди тоже будут участвовать в штурме. И потом, не забывайте… — Вадим замялся. — Вся ваша боевая мощь — это бывшая мощь города. Пушки, вертолеты, самоходки… Или, простите, у вас завелись тут собственные оружейные заводы?

Кит рассмеялся.

— Ага! Наконец-то речь зашла о долге! Я этого ждал… Да, разумеется, сотни вагонов, которые стоят сейчас в моем парке, продовольствие, боевая техника — все это, мягко выражаясь, результат своевременной экспроприации городских излишков.

— Это вы называете их излишками. Если говорить об эшелонах с продовольствием и медикаментами, то в нашем сегодняшнем положении…