Сонюшка опасливо подошла ближе, спросила:
– Ты его убил?
– Пока нет, – ответил Иван. – Только хребет перешиб. Но придется.
– Подожди, – сказала Сонюшка. – Пусть лучше это сделает Бара. Для нее полезно и… и я хочу еще немного на него полюбоваться. Фанес всеблагой, как он красив, правда?
– Возможно, – уклончиво сказал Иван.
– Возможно?! – воскликнула возмущенная его безразличием девушка. – Ну ты и пень, обломок. Он
Иван аккуратно примкнул гибкую часть кистеня к рукоятке, спрятал оружие в рукав.
– Ручаюсь, если бы ты видела, как эти красавцы расправляются с ноктисами, восторгов у тебя поубавилось бы. Кстати, пока ты им любуешься, он жутко мучается. Может быть, стоит сначала прикончить его, а глазеть после, на чучело?
Сонюшка смерила имяхранителя хмурым взглядом, достала из-под одежды маленький стеклянный свисток и сильно в него дунула. Звука Иван не услышал, только неприятно защекотало где-то под ложечкой.
Бара примчалась мгновенно, точно дожидалась беззвучного вызова где-то поблизости.
– Это опасный хищник, – наставительно сказала ей Сонюшка. – Горг. Запомни его название, вид и запах. Он ранен, но еще жив. Мы, я и Иван, сейчас отойдем. Ты медленно сосчитаешь два раза до десяти и тогда убьешь его. Если когда-нибудь встретишь таких зверей, убивай сразу. Ищи и убивай. Бара, повтори!
Та повторила. Голос у нее был как у всех колонов, тягучий и бесполый. И такая же обычная для безымянных заунывно-восторженная, шепелявая речь.
Когда Иван и Сонюшка уходили, Бара присела над горгом, заинтересованно поводя носом и осторожно, почти ласково прикасаясь к шерсти, ушам, морде животного.
Ровно через двадцать секунд до острого слуха Ивана донесся тошнотворный хруст, выяснять природу которого решительно не было нужды. Курносая девчонка, видимо, тоже что-то услышала, потому что вдруг зажала уши ладонями и ускорила шаг, почти побежала. Иван догнал ее, взял под руку. Сонюшка восприняла это как нечто само собой разумеющееся. Не вырвалась, а напротив, уткнулась лицом ему в плечо и засопела.
Утро они встретили возле самого дальнего, еще не замурованного пролома.
Страстно, до боли в губах, целующимися.