– Ричард, ты больше всего злишь меня тогда, когда пытаешься поступать благоразумно.

– Хочешь, устрою тебе допрос?

– Было бы весьма любезно с твоей стороны.

– Повтори три раза.

– Повторяю три раза, и то, что я повторяю три раза, – правда.

– Ты заглянула в конец книги. Ладно, перехожу к сути. Ты из Семейства Лонгов.

У нее перехватило дыхание.

– С чего ты взял?

– Не знаю. Нет, правда, не знаю – множество мелочей, каждая из которых ничего не значит и которые я даже толком не запомнил. Но сегодня вечером, разговаривая с Джейком, я понял, что воспринимаю этот факт как данность. Я ошибаюсь?

– Нет, ты прав, – вздохнула она. – Но я не хотела вываливать это на тебя прямо сейчас. Видишь ли… я получила отпуск от Семейства и сейчас к нему не принадлежу. Но я собиралась признаться тебе в другом.

– Подожди секунду. Джейк – один из твоих мужей?

– Да. Но не забывай, что я в отпуске.

– Надолго?

– Пока смерть не разлучит нас! Именно это я пообещала тебе в «Золотом правиле». Ричард, в исторических хрониках говорится, что мы с тобой поженились во время поворотного события… и я попросила Семейство о разводе, а также взяла отпуск. Но он может оказаться окончательным – они знают это, и я тоже знаю. Ричард, я была здесь каждую ночь, в смысле каждую терцианскую ночь – тридцать семь раз… но никогда не спала с Семейством. Я… обычно спала с Ся и Чой-Му. С ними мне было хорошо, – улыбнулась она. – Но ни с одним Лонгом, ни с мужчиной, ни с женщиной. По-своему я оставалась верна тебе.

– Не понимаю, зачем подвергать себя лишениям. Получается, что ты еще и одна из жен Лазаруса Лонга – в отпуске, но все-таки жена. Злобный старый скряга! Эй, а может, он ко мне ревнует? Черт побери, это не только возможно, но и весьма вероятно. Однозначно! Он не лунарь, и не в его обычае принимать «выбор дамы». И он родом из цивилизации, где ревность являлась самой массовой формой душевного расстройства. Конечно! Вот ведь сукин сын!

– Нет, Ричард.

– Так я и поверил!

– Ричард, ревность Лазаруса угасла много поколений назад… а я была замужем за ним тринадцать лет и вправе судить о нем. Нет, дорогой, он просто беспокоится. Он беспокоится обо мне и о тебе, зная, насколько это опасно, – беспокоится обо всем Семействе и обо всем Терциусе. Ему известно, насколько опасен мультиверсум. Он посвятил свою жизнь и свое богатство тому, чтобы его народ был в безопасности.

– Что ж… жаль, что при этом он не может быть чуть более вежливым. Учтивым. Любезным.

– Мне тоже жаль. Возьми котенка, я отолью. Голосую за то, чтобы потом немного поспать.