Я ощутил прикосновение лапок к груди, затем кто-то пощекотал мой подбородок.

– Мррэм?

– Тихо, малыш. Мама спит.

Котенок устроился поудобнее и тоже заснул. Ну что ж, я закончил день так же, как и начал, – со спящим на груди маленьким котиком.

И день этот был весьма насыщенным.

27

27

Это неважная память: в ней есть только то, что уже случилось.

– Гвендолин, любовь моя…

Хейзел удивленно замерла с зубной щеткой в руке.

– Сегодня наш первый юбилей. Нужно отпраздновать.

– Я не против, но не понимаю твоей арифметики. И как мы будем праздновать? Устроим роскошный завтрак? Или вернемся в постель?

– И то и другое. Плюс особая награда. Но сперва поедим. Что касается моей арифметики – сегодня наш юбилей, потому что мы женаты ровно неделю. Да, я знаю, что для тебя прошли два года…

– Вовсе нет! Это не считается. Время, проведенное в Бруклине.

– И ты говоришь, будто я пробыл тут тридцать семь, тридцать восемь, тридцать девять дней – примерно так. Но для меня тридцати девяти дней не существует: Аллах не вычтет из отведенного мне срока дни, проведенные в поле Леты, и я их не считаю. Черт побери, я не поверил бы в это, не будь у меня двух ног…

– Есть возражения?

– Нисколько! Правда, придется подстригать вдвое больше ногтей…

– Мррэм!

– Что ты об этом знаешь? У тебя не ногти, а когти. И ты поцарапал меня ночью. Да-да, не напускай на себя невинный вид. Вечером в понедельник тридцатого июня две тысячи сто восемьдесят восьмого года – не знаю уж, какой год был здесь, – мы отправились в театр «Галифакс» на балет с Луанной Полин в роли Титании.

– Да. Она великолепна, разве нет?