– Нет, не годится. Я хочу, чтобы ты ответил на
Тарланин подошёл к окну и некоторое время смотрел куда-то сквозь стекло.
– Мы хотим знать, что тут конкретно происходит, – повторил Гончаров.
Авван повернулся к майору и улыбнулся как-то грустно, словно с сожалением.
– Что происходит, я и сам, можно говорить, не слишком понимаю, – ответил он.
– Как так?! Ты словами не играй!
Несколько секунд Авван смотрел на Гончарова, словно пытался точно понять смысл сказанного, а затем покачал головой:
– Знаешь, всё-таки без переводчика я не вполне точно понимаю тебя, особенно некоторые обороты. Пошли, будем кушать, а потом говорить, хорошо? Вообще, действительно: пришёл момент нам чётко определяться с нашими дальнейшими отношениями и действиями.
Александр шумно вдохнул и выдохнул:
– Ну ладно! Только я бы сначала умылся.
– Это понятно, – согласился хозяин «заимки». – Я буду ждать, где вы вчера ужинали.
Закончив процедуру умывания, Гончаров прошёл в обеденную комнату. В креслах развалились Авван и Домашников, прихлёбывавший из высокого стакана жидкость, по цвету напоминавшую разведённые до полупрозрачности фиолетовые чернила. Фёдор сидел на подоконнике открытого окна, с наслаждением дымя сигаретой.
– Доброе утро, командир! – почти закричали оба, завидев Гончарова, а Пётр едва не расплескал содержимое стакана, махнув рукой.
– Как голова? – фамильярно поинтересовался Исмагилов. – Не побаливает?
– После хороших напитков, если не смешивать, она никогда не побаливает, – усмехнулся майор. – А у вас, как мне кажется, излишне весёлое настроение? Я понимаю, мы сюда попали, как в санаторий, но вы не забывайте
– Да мы и не забываем, но надо же хоть чуть-чуть расслабиться, пока можно, – улыбнулся в ответ Домашников.
Гончаров вздохнул:
– Ребята, задницей чувствую: расслабуха в нашем нынешнем положении может дорого стоить. – Он покосился на Аввана. – Конечно, отдыхать необходимо при каждом удобном случае, но не расслабляться, помните это! А у тебя, Петя, похоже, голова-то побаливает?