Эйрик помолчал. На барельефе, валявшемся под ногой, полуголые люди с поножами и щитами вместо одежды резали друг друга. Похоже было, что люди занимались этим всегда, даже когда изобретали логику и математику.

– А потом я догадался второй раз, – горько добавил Эйрик, – уже на яхте. Я протянул ему неисправную плату и сказал, что ее надо починить. Он подержал ее в руках и она заработала. Нин, через нее шла микротрещина. Починить ее было так же невозможно, как приклеить к стеблю сорванный цветок.

Голубые глаза Нина Ашари глядели куда-то вниз, мимо Эйрика, на героев со щитами и поножами. Как, тысяча ттакк, они умудрялись бегать с голыми ляжками по такому морозу? Эйрика холод пробирал даже в комбинезоне.

– Это сделал Денес, – сказал Ашари. – Перемена – это дорога с двусторонним движением. Хариты изменятся, и люди тоже. Это сделал Денес, но Денес – человеческий ребенок. Обычный ребенок восьми лет.

Ашари вздохнул и поглядел на исчерченные венами руки.

– Я уже стар, – сказал Ашари, – чтобы меняться, но дети мои изменятся. Мы стоим в начале, и в этом начале, Эйрик – белок и ДНК. Но ты не задумывался, что никто даже не знает, из чего вначале были хариты? И в сущности, это неважно? Ты не задумывался, Эйрик, что хариты не умирают? Если твое «я» – это больше не кусок мяса, не плоть, не кровь, не чип, если твое «я» – это просто набор паттернов для самосборки, то кто может назвать тебя умершим, когда твоя плоть уйдет, а паттерны останутся? Хариты не умирают, по крайней мере тот, кто придумал что-то действительно новое, потому что паттерн, придуманный им, переходит из памяти в память. Кирр-Севир будет жить вечно. Если бы Аристотель или Платон были харитами, они бы жили вечно; а те, кто слагал хвалы в честь царя Деметрия, они, боюсь бы, давно умерли, потому что в лизоблюдстве нет ничего нового.

Эйрик помолчал.

Потом он повернулся, заложил руки за спину, и пошел обратно к челноку, – маленькое черное пятно на фоне снега, солнца и мрамора.

Глава девятая Плащ, который внутри

Глава девятая

Плащ, который внутри

Дух умирает последним.

Честь умирает после духа.

Красно-белый челнок с эмлбемой Службы Опеки отделился от корвета «Киев», и через пять минут генерал Станис Трастамара увидел, как небо из черного становится фиолетовым, а потом – синим.

Они садились на Рамануссен.

Очень много людей садилось на Рамануссен, принимая приглашение принца Севира.

Владелец компании «Ахтесан», крупнейшего производителя бытовой техники и гравикомпенсаторов, посетил Рамануссен четыре года назад. С тех пор глава «Ахтесана» пожертвовал в Фонд принца Севира пять на десять в девятой эргталеров и превратился в лучшего друга принца.