На мгновение зал затих. Гленда Руфь ощущала тепло руки Фалькенберга. Легкая ласка обещала гораздо больше, и девушка неожиданно обрадовалась, но одновременно ощутила укол страха. Он говорил очень негромко, но все эти люди за столом перестали пить, барабаны стихли, замолкли трубы — все прекратилось по его легкому кивку. Такая власть пугает.
Коренастый старший волынщик выбрал молодого тенора. Снова заиграли одна волынка и один барабан. Началась песня.
— Слышали ли вы сказание о лживом Сейклде? Слышали ли вы о лорде Скрупе? Он изловил Кинмонта, чтобы повесить на Хариби…
— Джон, пожалуйста, слушайте, — попросила она.
Новость сообщили храброму Баклею, Его обитель — Брэнксам-Хилл, Что лорд Скруп захватил Кинмонта Вилли Меж вечерней и дневной зарей. Он ударил по столу кулаком, Подпрыгнула чаша, и расплескалось красное вино. «Да будет проклятие на моей голове, — сказал он, — Но я отомщу лорду Скрупу».— Джон, правда.
— Наверно, вам нужно послушать, — мягко сказал он. Поднял свой стакан, а молодой голос набирал силу.
Это мой шлем или вдовий платок? Это мое копье или ветка ивы? Неужели у меня рука женщины, Что английский лорд смеет смеяться надо мной?Песня кончилась. Фалькенберг сделал знак официанту.
— Выпьем еще, — сказал он. — И больше никаких разговоров о политике.