Бабка выпучивала глаза, хрипло стонала, но не сдавалась. Ее пенсию собирались сейчас же пропить, но не исключалось, что бабка сделала это еще вчера.

— Дай чайник! — ревел отчим. — Дай, говорю, чайник — я ее кипяточком сейчас проварю.

— Себя ты проваришь и меня, скотина пьяная, дебил, тварь паскудная! — надрывалась мать, вытирая тряпкой разбитый по ошибке нос.

Кирилл сделал шаг вперед, и под ним скрипнула половица. Отчим отвлекся на секунду от бабки, скосив на пришельца мутные злые глаза.

— Вась! — рявкнул он Кириллу. — Чего тебе? Ты сапоги-то принес?

— А где… где Сережа? — спросил Кирилл, не очень-то надеясь на ответ.

— Вась, кончай, блин… Дай чайник сюда.

Не приходилось сомневаться: здесь вряд ли знали, где Хрящ. И, пожалуй, даже не интересовались этим. Кирилл без лишних слов повернулся и пошел прочь.

— Вась! — услышал он на лестнице. — Ты сапоги-то принеси!

На улице Кирилл остановился. К нему начала возвращаться прежняя тревога. Где может быть Хрящ? Не отправляться же на фабрику, чтоб лазить по развалинам и искать следы…

Надо было идти на Гимназию. Вряд ли в такую рань там много людей, но стоило хотя бы попытаться. Кирилл поспешил к хорошо знакомому месту, где не был уже столько дней.

На Гимназии в самом деле было пустынно. Однако неподалеку Кирилл наткнулся на Утю и Бабая, которые сидели на бревнышке и по очереди отхлебывали из бутылки пиво.

— Кира! — изумленно вскричал Утя, подскакивая. — Ты где пропадаешь? Что за дела, рассказывай!

— Не сейчас, — помотал головой Кирилл. — Где Хрящ, кто его видел?

— А хрен его знает, — Утя покачал головой. — Сто лет не было. И ты пропадай Хрящ пропал. Рассказывай, Кира!

— Его точно здесь не было? Может, кто-то еще видел?

— Да не знаю. Я сам каждый день тут.

— Черт… — Кирилл, уже сам не свой от дурных предчувствий, хлопнул кулаком по ладони. — Ладно. А Пакля? Где Пакля?

— Ну вспомнил… — ухмыльнулся Утя. — Этого уже давно не видели.

— Поршень? — продолжал наседать Кирилл, но в ответ ему только качали головой и разводили руками.