Следя за часовыми из-под вагончика, Полынов выбирал подходящий момент, чтобы скользнуть к двери лаборатории. Он уже готов был бесшумно вспрыгнуть на лесенку, как произошел тот самый непредвиденный случай, в вероятность которого «тихушнику» верить не положено, а уж тем более надеяться на него.

Ночная мгла полыхнула ветвистой молнией, и в тот момент, когда оглушительный гром, сотрясая землю, пал с небес, Полынов прыгнул на лесенку, рванул на себя дверь и очутился в тамбуре. Получилось просто здорово — черта с два часовые могли его заметить возле лаборатории во время светопреставления. Не до того им было. А салага-часовой определенно уделался…

В глазах от ослепительной вспышки молнии роились темные мушки, и свет в тамбуре казался тусклым. Полынов не успел удивиться, что дверь в лабораторию оказалась открытой и ему не пришлось возиться с замком, как последовал второй удар грома. Вагончик тряхнуло, и раскаты, затихая, покатились по степи. Однако, как Никита ни прислушивался, шелеста капель не уловил. Родив молнии, сплошная облачность никак не хотела разразиться ливнем. Что ж, бывают, хоть и редко, сухие грозы. Погремят громом, посверкают молниями, а дождем так и не прольются…

Вагончик полевой микробиологической лаборатории был старым, еще советских времен. Пластик на стенах тамбура покоробился, в щели въелась грязь, и ни один нормальный санитарный врач не разрешил бы использовать лабораторию в таком виде по прямому назначению. Но где же его, нормального санитарного врача, возьмешь в наше идиотское время?

Полынов защелкнул замок входной двери, в ручку вставил стоящую в углу швабру. Не ахти какой запор, но, если кто будет ломиться в дверь, он услышит. Просто и надежно.

Вход в помещение лаборатории из тамбура был через две параллельные дезинфекционные камеры — для мужчин и для женщин. На дверях одной висел ржавый амбарный замок, и Полынов открыл вторую дверь. Дезинфекционная камера оказалась узкой, маленькой, рассчитанной на одного человека. Шкаф для чистой одежды, шкаф для лабораторной, совсем крошечная кабинка душа.

Полынов непроизвольно улыбнулся. Переодеваться он не собирался. Это штабист-офицер, если вдруг надумает в лабораторию сунуться, без защитного комбинезона, шлема и резиновых перчаток порог не переступит. Невдомек ему, что в лаборатории стерильная чистота и все эксперименты ведутся в герметичных боксах. Только вопиющая халатность или прямая диверсия может привести к инфицированию персонала.

Аккуратно, миллиметр за миллиметром, Полынов приоткрыл дверь в лабораторию и заглянул в щель. Лаборатория, она и в Африке лаборатория. Прозрачный бокс с никелированными манипуляторами у дальней стенки, два холодильника, где, несомненно, в герметичных кюветах хранились биологические образцы, стеллаж с закрепленными в штативах реактивами. Как Никита и надеялся, Петрищева находилась в лаборатории одна. Лидия Петровна сидела за столом спиной к двери и набирала на компьютере какой-то текст, то и дело заглядывая в раскрытый лабораторный журнал. Поверх белой спецодежды на ней был прозрачный бактерицидный комбинезон, шуршащий при малейшем движении. Она настолько увлеклась работой, что, когда в очередной раз громыхнула молния, лишь недовольно покосилась на окно и продолжила щелкать клавишами.