— Не шали, девочка! — Он вынул из-под мышки пистолет и выразительно погрозил им. — Включишь звук на динамик и не вздумай что-нибудь не то ляпнуть. Я не шучу.

Колючими глазами Никита впился в лицо Лилечки. Она побледнела и кивнула.

— Хорошо… — прошептала она и нажала на клавишу коммутатора.

— Лидия Петровна, — пророкотал из динамика мужской голос, — это Воронихин. Вам не страшно?

— А почему мне должно быть страшно? — недовольно переспросила она, косясь на пистолет в руке Полынова.

— Так, это… — в голосе говорившего прорезались задушевные, вкрадчивые нотки. — Ночь, гроза, а вы там одна…

— Нет, не страшно, — сказала Лиля.

— А у нас здесь с Димой бутылка шампанского есть, — продолжал ворковать некто Воронихин.

— Где это — здесь?

— В караулке. Заходите, Лилечка, а то мы шампанское не пьем, — уверенно «бил клинья» Воронихин.

Петрищева с сожалением вздохнула. Получилось почти натурально.

— Спасибо, Володя, — отказалась она. — Но у меня работы много. Давайте завтра.

— Лилечка, так до завтра шампанское прокиснет!

— А вы новую бутылку купите. Спокойной ночи, — отрезала она и отключила связь.

Пока Петрищева разговаривала, Полынов откровенно разглядывал ее. Лилечка изменилась. Вроде бы та же, его Лилечка, но и не она. Все те же белокурые волосы, та же короткая прическа, но лицо потеряло девичью припухлость, обозначились скулы, в глазах появилась твердость, губы стали тоньше, и от этого Лилечка выглядела холодной, неприступной женщиной. Может, все это было и раньше, а Никита просто не замечал? Юношеская влюбленность страшная штука — начинаешь приписывать своей девушке то, чего в ней вовсе и нет. И долго потом не можешь поверить, что она тебя просто использовала как самца, а затем, вытерев о тебя ноги, как о половую тряпку, развернулась и ушла к другому.

Закончив разговор по коммутатору, Лилечка некоторое время молчала, покусывая губы и не глядя на Полынова. Он с интересом наблюдал за ней. Было любопытно, какие же мысли роятся сейчас в голове некогда дорогого ему человека. И что она скажет.

— Кит… — наконец тихо произнесла она, глядя в пол. — Ты прости меня за то, что было…

Тяжело дались ей эти слова — на верхней, вздернутой губке выступила испарина. И Никита не поверил. Ни на йоту. Слишком он хорошо знал Лилечку, а теперь еще и видел не задурманенным любовью взглядом, чтобы поверить. Весь интерес к этой женщине сразу пропал. Остались пустота и равнодушие.

Никита тяжко вздохнул.

— Только не надо меня убеждать, будто ты думаешь, что я сюда заявился выяснять наши отношения десятилетней давности, — сказал он. — Молодой и глупый Кит, по уши влюбленный в лаборантку Лилечку, исчез, так что не будем ломать комедию. Ты знаешь, зачем я здесь и что мне нужно.