— А если не верю — так и не встречусь с ним, даже если крещусь, так, что ли? — спросила Лея, побледнев.

— Выходит, так, — откликнулся священник. Лея задумалась и спросила:

— А я после крещения уже не должна буду никаким анданорским богам поклоняться, даже кулямбу кровью поливать?

Батюшка с улыбкой потупил взор и сказал:

— Я про клумбы ваши ничего не знаю, но думаю, что нельзя. А ты откуда про веру нашу так много знаешь, Володя, что ли, рассказывал?

— Да, — отозвалась Лея. — Он мне и книжки про святых ваших давал читать в Москве. Мне понравилось.

— Это он молодец, — одобрительно кивнул батюшка. — Времени зря не терял.

Лицо у Леи вдруг стало отрешенно возвышенным, красивых губ коснулась грустная улыбка. Лея сказала:

— Хотя о чем это я, о каких богах, какой кулямбе! Я все о старом, а мне, должно быть, и жить-то несколько дней осталось.

«Меньше», — тихонько, словно собеседники могли его услышать, поправил Император, незаметно для себя сокрушенно кивая головой. Он сам был в полной мере захвачен патетикой беседы.

— Один Господь знает, сколько тебе жить осталось, красавица, — возразил священник. — Без Его воли у верующего человека и волос из головы не выпадет, поверь мне.

— Верю, — печально улыбаясь выразительными глазами и уголками губ, откликнулась Лея.

«Артан дэ варсадо», — все так же тихонько прошептал Император, что в вольном переводе на русский означало бы «Это уж вам дудки». «На Анданоре все решаю я, во всяком случае, до тех пор, пока душа не расстанется с телом», — подумал он, откидываясь на спинку трона.

— И что, мне правда все грехи простятся при этом, даже то, что я привезла болезнь на свою планету? — осторожно спросила Лея.

— Да. Ты становишься новым существом, начинаешь с чистого листа. Твоя прежняя история вся на этом окончится, — уверенно сказал батюшка.

— Я верую и хочу принять святое крещение, — негромко сказала Лея.

— Ну, что же, — удовлетворенно засуетился батюшка, начав что-то искать в складках рясы, и извлек оттуда, наконец, маленькую книжечку в засаленном, потертом кожаном переплете. — Сейчас, детка, я отыщу Символ Веры, ты его прочитаешь, да я и крещу тебя.

— Не утруждайте себя, батюшка, — со сложнопередаваемой смесью любви и чувства собственного достоинства в голосе откликнулась Лея, — я знаю.

И она начала, да еще на незнакомый Императору, явно церковный распев:

— «Верую во Единого Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли…» — И так до конца, без единой запинки.