Я мог сравнивать. Мне доводилось слышать рёв архаичного космолёта на старом космодроме Валенса, располагавшемся на краю Санторинского леса. Кое—где эти доисторические реактивные монстры ещё использовались для каботажных внутрисистемных рейсов. В частности, на Косцюшко.

Для каботажных межзвёздных, ближних переходов к соседней системе – и ныне повсеместно применялись суда с джи—тягой. По сравнению с двигателями Сидорова они были почти такими же допотопными, но позволяли перемещаться со сверхсветовой скоростью, «прыгая» в подпространстве.

Между прочим, насколько я знал, ТАКр «Огненная Бестия», сооружённый в конце девятисотых годов нашей эры, более тысячелетия назад, изначально проектировался под движители «прыжковой» системы. Сидоров—тягой звездолёт оснащён был позднее. Допотопную джамп—тягу освояки не демонтировали, впрочем. Сохранили на всякий случай…

Допотопная! Я иногда думаю, насколько же всё относительно с исторической точки зрения. К примеру, предок—землянин, живший где—то в веке двадцать первом эры «от Рождества Христова», счёл бы абсолютно фантастическим корабль типа «Бестии», построенный около двух тысяч лет спустя. Я же, человек, живущий в двадцать первом веке нашей эры и отделённый от этого предка тремя тысячелетиями истории, считаю этот крейсер, триумф прогресса для своего времени, корытом допотопн…

– Перебор, на ходу не спать! – резким окриком выдернул меня Ург из задумчивости, совершенно некстати обуявшей. Я виновато посмотрел на него. Папашка прав, не на прогулку вышли.

Тропа привела нас тем временем к гранитному козырьку, нависшему над ущельем. Через каждые полтора—два метра воду преграждали тонкие, похожие на вертикально растопыренные пальцы, каменные столбы с плоскими верхушками.

Присмотревшись к этим столбам, я сумел разглядеть на тех гранях, что смотрели в бездну, полуистёршиеся барельефы. Явно искусственного происхождения, они изображали странных существ с вытянутыми лицами и маленькими туловищами. Я подумал, что некогда именно этими существами (или для этих существ) высекалась эта тропа среди нагромождения скал – ведь крыло—рукие летают и тропы им, естественно, ни к чему.

Ург встал на самом краю козырька и выжидающе посмотрел в мою сторону. Я в очередной раз воззвал к его отцовским чувствам, но Папашка на этот раз прикинулся, что ничего не расслышал из—за громыхания водного потока. Я понял: препираться дальше – бесполезно.

Плоские пятачки на вершинах столбов были невелики, неровные круги диаметром сантиметров восемьдесят—девяносто. Я никогда по—настоящему не занимался спортом, а на сколь—нибудь серьёзное расстояние – последний раз прыгал в глубоком детстве.