— Действительно, лучше бы я помалкивала и впредь, верно?

— Нет, но…

Недоверчиво Тигр взял богиню за плечи, осторожно сдавил. Ну да, это была Ю… только почему в скафандре?

— Думаешь, я не понимаю, с чего ты целуешь мне ноги? — спросила она. — Ты же гордец, Эрик-Тигр, и унижаться согласен только перед теми, над кем властвуешь, — но тогда это зовется по-другому. Уж не вообразил ли ты себя моим господином?

— Вот уж неправда! — горячо возразил юноша. — Я делаю это единственно из почитания и высокой любви…

— Лжешь, лжешь, я же вижу тебя насквозь! — выкрикнула Ю. — Ты жаждешь возвыситься надо мной, завладев моим телом. Мало тебе царевны?..

Лицо ее странно исказилось, она вдруг заплакала — и это было невозможно, немыслимо: разве богиня имела право на такое? Собственно, почему нет?..

Неловко Эрик обнял ее, прижал к себе, но она тут же вырвалась. И плач сразу прекратился.

— Любовь! — повторила Ю. — А что это? Кого ты любишь, Эрик? Отца?.. Но ведь ты едва его помнишь! И готов отдать за отца жизнь лишь потому, что обязан ему ею… А, ты любишь меня! Но как же можно любить уродов, нелюдей, чужаков? Их можно ненавидеть, бояться, почитать, но любят ведь только своих, Эрик, а разве ты согласишься считать меня ровней?.. Кто еще остался — Горн? Это страшилище, которое вертит тобою как хочет, потому что превосходит тебя по всем статьям, и сравняться с которым невозможно… Да, Эрик, ты гордец и не унизишься до зависти, и будешь тянуться за ним изо всех сил, и надорвешься в этой гонке — только при чем здесь любовь? Ты даже готов отдать за него жизнь, но захочет ли и он сделать для тебя то же?

— А разве это важно? — негромко возразил Тигр. — Если я кого и люблю, то его это ни к чему не обязывает. Иначе это походит на торг.

— Гордец, гордец!.. — страдальчески морщась, произнесла Ю. — Как же быстро ты вошел во вкус. Захочешь ли ты теперь служить хоть кому-нибудь — а, принц? Но ведь это самое простое…

Кто-то вдруг встряхнул Эрика за плечо — с такой силой, что у него клацнули зубы. И тотчас Ю испуганно отступила в туман. В бешенстве Тигр вывернулся, вцепившись в чье-то толстое запястье, угрожающе занес кулак…

— Очнись, малыш, — прогудел рядом голос Горна. — Где это тебя носило, а?

Туман перед Эриковыми глазами быстро рассеивался, а сквозь него проступало озабоченное лицо исполина. В растерянности юноша оглянулся.

— Но я же говорил с ней! — воскликнул он. — Куда все сгинуло?

— Сгинуло — и слава богам, — ответил Горн. — Откуда взялось — вот вопрос.

Эрик огляделся. Вновь он обретался на каменном склоне, уже довольно пологом, а полосу тумана, как оказалось, они давно миновали, и теперь ничего не заслоняло ревущей в полный голос реки, стремительно мчавшей по дну ущелья, вскипавшей на частых порогах. И было до нее уже совсем близко.