Я почему рассмотрел подробно. Потому что от конника среднего тонкого пальца, на котором перстень, к кончику моего носа как бы белесый огонек-туманчик протянулся. И как парализовало меня. В наказание и предупреждение. Руки-ноги отнялись, глаза вылупились, застыли в одном положении, и ни в какую сторону я даже глянуть не могу.

С минуту так меня палец подержал. Минуты мне хватило, чтоб ума-разума набраться. Убираясь, погрозил палец, как малышам грозят — веди себя хорошо, не то будет а-та-та! Нет-нет, я все понял, я больше не буду, я дурак. Все-все, правда. Вот тебе и повзрослел.

Тут как тут Атласный: то-то же, говорит. Понимать, говорит, должен, если тебе чуть-чуть позволили поиграться, так что ж сразу бить-ломать?

— ОНИ тебя, глупого, на время допустили, так не нахальничай.

— Они?

— ОНИ. — Снова Атласный то слово говорит. Ну и пожалуйста, буду я в окошко глядеть. А и впрямь, спросят, где был, — что отвечу? Только что-то непонятное мне в этих пейзажах городских. Неправдоподобное. Как будто из разных они городов по кусочку составлены, пейзажи эти. Кусочек того, кусочек сего. Ни одной улицы, чтобы целая, как есть, как я, скажем, помнил. А много и незнакомого совсем. Разговоры слушать буду. Веселыми голосами перекликаются по автобусу, проблему — где в этот раз остановку делать — решают. Понятно, в этот раз. Я ж тут, хоть и принятый, но случайный.